Присягнувшие Тьме
Шрифт:
— А ты можешь проследить за переводом?
— Попробую. Только если он явится за своими Деньгами сам — пиши пропало.
Я поблагодарил его и отключился. Спустился на первый этаж, стараясь не думать о том, что Сильви могла просто уклоняться от налога или выплачивать ренту какому-нибудь дальнему родственнику. Я нутром чуял, что попал в точку: она платила частному детективу. И у него материалов должно быть выше крыши. И возможно, он знает, кто убийца!
Я остановился перед стеклянной дверью подъезда. Снаружи по стриженым газонам разливались
Я опять набрал номер Фуко. Он ответил почти сразу.
— Фуко? Это Дюрей.
— Мат? А мы как раз о тебе говорили.
— С кем?
— С женой. Мы с сынишкой в парке Андре-Ситроен.
Я ушам своим не верил: с самого утра я тут жду новостей, а этот придурок преспокойно отправился на прогулку!
Но я подавил гнев, вспомнив о Люке, который шантажом добивался послушания своих сотрудников.
— У тебя есть для меня новости?
— Мат, такое понятие, как воскресенье, тебе знакомо?
— Сожалею.
Сыщик засмеялся:
— Нисколько не сожалеешь. И я тоже. Ты звонишь насчет Лонгини? Этот парнишка — человек-невидимка.
— Ты узнал его новую фамилию?
— Нет. Префектура Безансона всячески препятствует поискам. У Службы безопасности ничего нет. Зато в Службе криминалистического учета на него заведено специальное досье.
— Что ты несешь?
— У жандармов есть закрытое досье. В свое время они помогли ему скрыться.
Выходит, жандармерия приняла сторону парнишки против полицейских и даже помогла ему исчезнуть. Значит, разыскать его не удастся. Я повернулся спиной к стеклянным дверям и медленно пошел по коридору в конец здания.
— Хочешь знать мое мнение? — спросил Фуко.
— Говори.
Я вышел через запасной выход и оказался у подножия крутого склона, поросшего травой. На вершине медленно покачивались ели, сквозь ветви временами просвечивали холодные солнечные лучи. Я прислонился к стене.
— Пока мальчишка был под стражей, полицейские, должно быть, крепко его прижали. Он был в состоянии шока.
— С чего ты взял?
— Он обращался к психиатру.
— Откуда ты знаешь?
— От страховщиков. В то время страховая компания продолжала перечислять деньги по старому адресу семьи. Жандармы их переслали. Кооперативное страховое общество сохранило рецепты, в том числе и оплату консультаций у психиатра.
— Так ты хочешь сказать, что у тебя есть фамилия психиатра?
— А как же — фамилия, имя и адрес.
— И ты только сейчас мне об этом говоришь?
— Я вчера ему звонил. Их новый адрес ему неизвестен и…
— Давай координаты.
Я уже вынул блокнот и приготовился записывать. Фуко промямлил:
— Понимаешь, тут такое дело…
— Что еще?
— У меня их при себе нет… Я же в парке…
— Даю десять минут, чтобы
Фуко уже собирался прощаться, когда я спросил:
— Погоди. А что там с поисками похожих убийств?
— Ничего.
— Даже на уровне страны?
— На мой запрос никто не отозвался. В поисковой системе нет ничего даже близко похожего на твое убийство. Мат, он убил впервые.
— У тебя осталось девять минут.
Я отключился и позвонил Свендсену. Эксперт ответил тут же, и меня сразу охватило предчувствие удачи.
— Мои люди работают. Но пока ничего нового.
— Я звоню по другому поводу.
Врач вздохнул, изображая безграничную усталость:
— Слушаю тебя.
— Фуко не находит ни одного убийства, похожего на наше.
— И что? Может, это его первое убийство.
— А я уверен в обратном. Просто надо применить другие критерии поиска.
— А я-то тут при чем?
— Фуко шел от убийства. А может, надо отталкиваться от тела.
— Не понял.
— Ты же сам говорил: в данном случае почерк убийцы — процесс разложения тела, то, что он обыгрывает хронологию смерти.
— Продолжай.
— Рассеянный эксперт мог и не заметить этих несоответствий во времени, исследуя изъеденный червями труп…
— Рассеянный и поддатый.
— Нет. Я серьезно хотел бы начать розыск по всем телам, найденным в состоянии сильного разложения, причем по всей стране.
— За какой период?
— С восемьдесят девятого по две тысячи второй.
— Ты хоть представляешь, сколько за это время найдено жмуриков?
— Так это возможно или нет? Через институты судебно-медицинской экспертизы?
— Немедленно посмотрю у нас, на набережной Рапе, и еще позвоню коллегам, чьи личные телефоны у меня есть. Хотя бы так, до понедельника. В любом случае на это потребуется время.
— Спасибо.
Я отключился и улегся на землю у стены, укрытой черными елями. В перерывах между проблесками света их тени окутывали меня холодом. Я поднял воротник плаща и стал дожидаться звонка от Фуко.
В голове мелькали разные гипотезы, но на деле ни одна не проникала в сознание. Спрятавшись за домом, я чувствовал себя в безопасности. По крайней мере, сюда Сарразен за мной не явится…
45
Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть. Я мгновенно проснулся.
— Это Фуко. У тебя есть чем записать?
Часы показывали 14.10. Он добрался до Конторы на Орфевр, 36, и обратно меньше чем за двадцать минут. Неплохо.
— Записываешь?
— Давай!
— Того парня зовут Али Азун. Сейчас он живет в Лионе. Но предупреждаю: он со странностями.
Я записал координаты психиатра и поблагодарил Фуко, а тот пробормотал в ответ:
— Я остаюсь в Конторе. Все равно выходной пропал. Поищу в архивах что-нибудь, хоть отдаленно похожее на это твое убийство. Как знать, может, что и найду. Я перезвоню.