Присяжный заседатель
Шрифт:
— Не Сирник, а Черник. Я был в ванной, извините, что заставил ждать.
— Ой, я не надеялась даже, что вы еще на работе.
— Ничего, все в порядке.
Славко мерзнет. Поэтому, не выпуская из руки трубку, он закрывает дверь в коридор, ложится на матрас, заменяющий ему кровать, и кутается в одеяло. Интерьер офиса такой: вчерашняя газета, коробка печенья, замызганный номер “Пентхауса”, телефонный аппарат. Больше ничего.
— Да, мэм? Чем я могу вам помочь?
— Я и сама не знаю.
— У вас неприятности?
— Нет,
— Вы замужем?
— Нет.
— Это касается вашего приятеля? — Глубокий вздох.
— Да.
— Какие-нибудь проблемы?
— В общем, да.
— Вы не знаете, где он?
— Нет, дело не в этом. Ничего особенного не случилось…
— Вы подозреваете, что у него есть кое-кто еще?
— Дело в том, что я вообще понятия не имею, чем он занимается. — В голосе звучат слезы. — Он ничего мне не говорит. Я только знаю, что он все время занят, все время работает. Он управляет потребительским фондом, и я знаю, что у него действительно много работы. Но в последнее время я только и слышу, что о новом клиенте. Кажется, это женщина.
— И вы ревнуете, да?
— Черт! Это совершенно на меня не похоже. Я ведь знаю, что уже поздно, я могла бы подождать с этим звонком до утра. Но я не могу уснуть, не нахожу себе места. Я совершенно расклеилась. Ведь я — деловой человек, у меня собственное бюро путешествий. Я умею держать себя в руках, я…
— Я все понимаю. В жизни всякое бывает. Могу я задать вам вопрос, мисс…
— Сари Ноулз. Можете звать меня просто Сари.
— Так вот, Сари, можете не отвечать на мой вопрос, но я хотел бы знать, ходите ли вы к психоаналитику? — Молчание. — У вас сейчас такой сложный период, — начинает объяснять Славко. — Вот я и подумал…
— Какая вам разница? Если он встречается с кем-то еще, если я его теряю… — В голосе женщины звучит страх. — Мне совершенно все равно, чокнулась я или нет.
Эта интонация Чернику хорошо знакома. Можно считать, что клиент в кармане. Приходилось ли вам чувствовать, что стены вашего дома дрожат и вот-вот рассыпятся? Что ваша любовь умирает? Что жизнь насквозь прогнила и ее тяжелая кровля, того и гляди, обрушится вам на голову? Что к вам со всех сторон подступает одиночество?
Если да — скорей звоните частному детективу.
Вы ведь уже поняли, что главная причина ваших страданий — неосведомленность. Чего вам больше всего хочется — так это услышать правду. Так звоните же детективу, не теряйте времени — он докопается до правды.
На самом деле вы совершите поступок, глупее которого не бывает.
Ведь настоящая правда состоит в том, что детектив не раскопает для вас ничего хорошего. Если уж ваша любовь дала трещину, мэм, разве способен ее заделать какой-то частный сыщик? Если бы я был честным человеком, я бы сразу вам об этом сказал. Повесил бы трубку, не стал бы морочить голову.
Но Славко говорит:
— Так что именно вам нужно? Чем я могу помочь
Энни сидит на кровати. Три часа ночи. Работает телевизор, показывают телешоу, но Энни не смотрит на экран. Ее взгляд устремлен чуть выше — там на обоях пятно. Лишь когда в телевизоре бьют в гонг, Энни автоматически смотрит на экран. Жаль только, в гонг бьют не часто. Смысл происходящего на экране от нее ускользает.
Во всех комнатах горит свет. Радио включено на полную громкость — передают мелодии рэгги: бас-гитара, ударник. Энни забыла выключить радио, когда включала телевизор.
Думает она о том, что неплохо бы забрать домой Оливера. К сожалению, слишком поздно, она перебудит весь дом. Оливеру будет стыдно перед своим другом. Нужно ждать до утра. С Оливером все в порядке, до утра ничего не случится.
До Энни смутно доходит, что шоу закончилось и началась какая-то другая программа, но сил сконцентрироваться у нее нет.
Звонит телефон. Неужели ты, сволочь, забыл сообщить мне какую-нибудь пакость? Очередная угроза? Придумал какую-нибудь новую пытку? А вдруг это Оливер?
Энни снимает трубку.
— Да?
Плохо слышно — хрип, треск. Потом мужской голос:
— Энни, это ты? Как у тебя дела?
Черепаха! Он говорит:
— Ты работаешь? Или у тебя любовное свидание?
— Черепаха! Как ты поживаешь?
— У меня все в порядке.
— Погоди!
Она выключает радио, выключает телевизор. В доме становится очень тихо, только слегка потрескивает в телефонной трубке. Черепаха звонит из Гватемалы. Очевидно, добрался до телефона в каком-нибудь ближайшем городке. У него в клинике телефона нет.
— Тебя плохо слышно, — говорит она.
— А теперь? — кричит он.
— Теперь лучше!
Она так рада, что он позвонил, чуть не плачет.
— Мне пришлось везти ребенка в большой госпиталь, и я вспомнил, что мы с тобой давно не разговаривали. Когда я тебе звонил в последний раз?
— Не помню. Кажется, весной.
— Ну, как ты? — спрашивает он.
— У меня все в порядке, — упавшим голосом отвечает Энни.
Всякий, кому я расскажу, окажется в смертельной опасности…
Этого допускать нельзя. Нужно поскорее прервать разговор, пока Зак Лайд не узнал, кто звонит и откуда. Он наверняка подслушивает. Неужели? Неужели он сидит в наушниках и прислушивается к каждому сказанному слову?
Вне всякого сомнения. Нужно повесить трубку.
Но Черепаха обязательно позвонит снова. Отключить телефон?
Нет, от Черепахи так просто не отделаешься. Если он не сможет дозвониться, то начнет беспокоиться. Первым же автобусом поедет в аэропорт, сядет на самолет…
— Энни, я помню, что у тебя должна быть выставка, верно? Она открылась еще в прошлом месяце, да?
У меня нет выбора.
— Ну и как? Эти козлы, художественные критики, сообразили наконец, насколько хороши твои работы?