Притчи и сказки русских писателей
Шрифт:
– Милая моя, прекрасная царевна Богриевна! Есть ли на сем свете тебя краше, а меня храбрее?
И говорит ему прекрасная царевна Прондора:
– Государь Еруслан Лазаревич, что я за красна! Когда я была у отца своего и у матери, тогда яз была и красна и хороша, а нонече яз полоняное тело. А есть, государь, под индейским царством, у царя Далмата, человек, а зовут его Ивашко, а прозвище Белая Япанча, а стоит в чисте поле на дороге, мимо его никакой человек не прохаживал, ни богатырь не проезживал, ни зверь не прорыскивал. А ты что за храбр? Обычная твоя храбрость – что ты нас, девок,
И стал Еруслан Лазаревич, и взял острую саблю свою, и отсек ей голову да и под кровать бросил; и емлет себе вторую сестру, Мендору, и говорит ей Еруслан Лазаревич:
– Милая, прекрасная Мендора Богриевна! Есть ли на сем свете тебя краше, а меня храбрее?
И она ему те же речи сказала, и он ей главу отсек и под кровать бросил. И емлет третью девицу, Легию, к себе и говорит ей:
– Милая моя, прекрасная царевна Легия! Есть ли тебя на сем свете краше, а меня храбрее?
И говорит ему Легия-девица:
– Государь Еруслан Лазаревич! Яз что за красна и хороша! Когда была я у отца своего во царстве, тогда я была красна и хороша, а ныне полоняное тело. [Какой же] ты от меня красоты захотел? А есть, государь, под индейским царством, у царя Далмата, человек, а зовут его Ивашко, а прозвище Белая Япанча, а стоит он на дороге в чисте поле, мимо него никаков богатырь не проезживал, ни зверь не прорыскивал, и никаков человек не прохаживал, ни птица не пролетывала; а я не ведаю, кой [из вас] храбрее и сильнее. Да есть, государь, во граде Дербие, у царя Варфоломея царевна Настасея, которая, государь, перед ней предстоящая [служанка], и та вдесятеро меня краше.
И тут Еруслан Лазаревич говорит ей таково слово:
– Милая моя, прекрасная царевна Легия! Живи ты в чисте поле, не бойся никого, а сестер своих схорони.
И Еруслан Лазаревич сел на своего доброго коня и поехал в чистое поле, ко индейскому царству, ко царю Далмату поклониться да свидеться с Ивашком Белой Япанчей.
И едет Еруслан Лазаревич месяц, и другой, и третий; а в те поры Еруслан Лазаревич седми лет; и доехал – [видит] в чисте поле стоит человек, копьем подпершись, во белой япанче, шляпа на нем сорочинская, и стоячи дремлет. И Еруслан Лазаревич ударил его по шляпе плетью и говорит:
– Человече! Пробудися! Можно тебе и лежа наспаться, а не стоя!
И говорит Ивашка Белая Япанча:
– А ты кто еси, и как тебя зовут по имени, и откуда ездишь?
И говорит ему Еруслан Лазаревич:
– Яз еду от Картаусова царства, отец у меня князь Лазарь Лазаревич, а мати у меня Епистимия, а меня зовут Ерусланом; а еду я во индейское царство поклониться царю Далмату.
И говорит ему Ивашка Белая Япанча:
– Брате Еруслан Лазаревич! Преж сего мимо меня не проезживал никаков богатырь, а ты хочешь мимо меня проехать? Поедем в чистое поле и отведаем плеч своих богатырских.
И тут скоро садились на свои добрые кони и поехали в чистое поле гулять; Ивашка поехал во всю пору лошадиную, а Еруслан ступью бредучею; Ивашка заехал наперед.
И Еруслан Лазаревич помолился: «Боже, Боже, Спас милостив! Дай мне, Господи, всякого человека убить копьем, тупым концом!» И ударил Еруслан Лазаревич Ивашка против сердца ретивого копьем, тупым концом,
– Брате Ивашко! Смерти хошь или живота?
И молится Ивашка, лежа на земле:
– Государь Еруслан Лазаревич! Не дай смерти, дай живот! Преж сего у нас брани не бывало, да и впредь не будет.
И говорит ему Еруслан Лазаревич:
– Брате Ивашко! Не убил бы тя, да за то тебя убью, что знают тебя в чисте поле всякие красные девки.
И обратил Еруслан Лазаревич копье острым концом, и предал его смерти, а сам поехал ко индейскому царству поклониться царю Далмату.
И Еруслан Лазаревич, как приехал ко царству, и въехал на царев двор, и слез с своего доброго коня, а сам пошел ко царю в палату. Образу Божию он молится, царю Далмату поклоняется:
– Многолетнее здравие царю Далмату со своими 12 богатырями! А меня, государь, холопа своего, приими в службу.
И говорит ему индейский царь Далмат:
– Откуда еси, человече, пришел, от которого царства, и какого отца сын, и как тебя звать по имени?
И говорит ему Еруслан Лазаревич:
– Государь царь Далмат! Езжу я от Картаусова царства, а рождения сын князя Лазаря Лазаревича, а матери Епистимии, а меня зовут Ерусланом.
– Каким же ты путем ехал: конным, или пешим, или водяным?
И говорит Еруслан Лазаревич:
– Государь царь Далмат! Яз ехал сухим путем.
И говорит царь Далмат:
– Еруслан Лазаревич! Есть у меня человек, на дороге стоит в чистом поле, а зовут его Ивашком, прозвище Белая Япанча, мимо него никаков богатырь не проезживал, ни зверь не прорыскивал, ни птица не пролетывала, и никаков человек не прохаживал; а ты как проехал?
И говорит ему Еруслан:
– Яз, государь, не ведал, что твой человек, и я его убил.
И тут царь Далмат убоялся: «Когда-де он такого богатыря убил, и он-де царством моим завладеет». И стал царь Далмат кручинывать: «А не на то-де он приехал ко мне во царство, что ему служить; но на то он приехал, что ему царством завладеть моим». И велел Еруслана чтити честию великою, и поить, и кормить своим царским питием довольно.
Понял Еруслан Лазаревич, что его царь убоялся; оседлал коня своего и, вшед в каменную палату, образу Божию молится, и с царем Далматом прощается, и поехал Еруслан из града вон; и царь возрадовался радостью великою, что Бог избавил его от Еруслана, и повелел градские ворота затворити и утвердити, [говоря,] «чтобы Еруслан назад не воротился и царства бы нашего не попленил».
И поехал Еруслан Лазаревич ко граду Дербию, к царю Варфоломею поклониться, а хощет видети прекрасную царевну Настасию Варфоломеевну, что он слышал про ее красоту. А в те поры Еруслан Лазаревич осьми лет на девятом году. И едет месяц, и другой, и третий, а сам себе подумал: «Поехал я в дальнюю страну, не простясь ни с отцом, ни с матерью; а если мне слюбится прекрасная царевна и я на ней женюся, а у отца своего и у матери не благословлюся!» И поехал Еруслан Лазаревич к Картаусову царству.