Притворись нашей мамой. Дочери
Шрифт:
– Стой! – громкий крик вырывает из грез. Вскидываю голову, замечаю двух мужчин на обочине дороги.
Бросаюсь в лес, они за мной. Бегу, что есть мочи вперед, теряю тапочки.
– Лови ее! – орет тот, что отстал.
Более прыткий хватает меня за штанину, кубарем летим на землю.
– Ты кто? Воровка! – худой мужчина дышит мне в лицо луком и еще черти чем.
– Нет! Я…
– Не разговаривай с ней. Отведем на совет, там решат, что с ней делать. Хоть самосуд. Достали кражи.
– Я
– У приезжего татарина?
Вот значит, он кто…
– У него три дочери и мама, – шепчу тихо. – Я вышла погулять, не заметила, как далеко ушла.
– Городская что ли? Чанышев в своем репертуаре, – гневно цедит второй мужчина, – мы предлагали ему своих невест, а он привез из города.
– Простите, – шепчу, поднимаясь с травы, отряхиваюсь.
– Как зовут?
– Лейла, – говорю с придыханием. Пробую новое имя на вкус. Нравится.
– Знаешь, Лейла, мы проводим до дома. От греха подальше, так спокойнее будет за тебя, – заключает первый мужчина.
Не сопротивляюсь, бесполезно. Уже поняла, что в этом мире правят мужчины. Меня ведут под конвоем обратно в дом. Радуюсь, что Амира нет, не хочу его разочаровывать, объяснять, почему сбежала. Он не заслужил предательства.
Уже у ворот понимаю, что мне хана – во всех комнатах дома одновременно зажигается свет.
Одновременно – Амир хлопает входной дверью, вылетает из дома, а меня заводят в открытую калитку. Сталкиваемся взглядами.
– Лейла! – мужчина бросается ко мне.
– Ами, я гуляла и потерялась, – шепчу бессвязно, хватаюсь за Амира как за соломинку. Чувствую, впервые за два дня, я под защитой.
Две женские фигурки, стоящие на крыльце глядят на меня с ненавистью и презрением.
Только сейчас понимаю, что Камилла была в курсе происходящего, она и приготовила побег…
Глава 15
Чанышев Амир
Вновь созданный мир рушится у меня на глазах…
Два дня пришлось морочить дяде голову, делать вид. Изображаться, с пеной у рта доказывать, что не в курсе в каком направлении сбежала «золотая» рыжая девчонка.
Друзья прикрыли. Дядя поверил.
С лёгким сердцем возвращаюсь домой.
Уже на подходе, во дворе, заподозрил неладное, обнаружив калитку, распахнутую настежь.
– Не припомню ни одного дня, когда бы лампочка не горела во дворе. С какой радости она перегорела именно сейчас, когда в доме появился новый житель?
Если только… Сердце набирает обороты, пульс стучит так громко, что отдается в висках.
Врываюсь
Не может быть! Касаюсь пальцем прикрытого окна, с готовностью распахивается без дополнительных усилий. Свежий ветерок обдает мое уставшее лицо.
Злость топит меня.
В собственном доме живут предатели, не выполняющие мою волю.
Широким шагом направляюсь в комнату, где живут мать со старшей дочкой Лилией.
Безжалостно включаю свет.
– Пожар! Встаём! – рычу громко.
Как по команде открывают глаза, недовольно хлопают ресницами.
– Пожар! Ой! Детей буди, – причитает мать.
– Сиди. Нет пожара. Лейла сбежала. Кто из вас помог ей? Калитка, свет во дворе, окно в комнате? Кто пособник?
Обе опускают глаза в пол, молчат.
– Как тебе не стыдно? Мама! Чему учишь детей? Неповиновению собственному отцу?
– Я не виновата, – шепчет мать и по щекам бегут слезы. – Дожила, собственный сын унижает меня ради потаскушки.
– Не смей так говорить о На… – вовремя осекаюсь, – о Лейле!
– Она не Лейла! Она не может носить это имя! – неожиданно взрывается дочь, бежит ко мне, падает передо мной, обхватывает мои колени тонкими руками, плачет навзрыд.
– Папочка, пусть она идет в город. Она нам не нужна! Пожалуйста, проживем без неё!
– Это ты!? Разочаровала отца, – я зол, меня бомбит. Но понимаю, что рядом со мной не враг, а моя собственная дочь.
Моя кровь и плоть. Мой ужасный, упрямый характер.
Друзья в шутку зовут меня Упоротым. К сожалению, дочь унаследовала эту дурную черту.
Если двойняшки Зехра и Зухра – копии матери – мягкие, нежные, уступчивые, женственные. Одним словом, настоящие девочки-девочки. То старшей было бы лучше родиться мужчиной, воином. А так намучается с ней будущий муж.
Гляжу на дочь, постепенно мое сердце согревается. Глажу ее по голове, поднимаю на ноги.
– Лиля, послушай, Лейла не замена твоей матери. Я не предаю ее память, по-прежнему люблю. Но нам надо жить дальше. Слышишь меня? Мама никогда не вернётся…
– Никогда? – слабый шепоток у меня за спиной. Оборачиваюсь. Там застыли темноволосые малышки.
– Никогда, – впервые признаюсь им. – Никогда…
Во дворе хлопает калитка. Вскидываю глаза на окно.
– Будьте здесь, – выбегаю во двор. Замираю, встречаясь взглядом с ней… с моей новой Лейлой.
Дышать нечем. От переполняющих эмоций спёрло в груди, ком застрял в горле.
Чувствую за спиной сбившееся дыхание Лили и матери. Понимаю, что не должен показывать им, как сильно счастлив возвращению беглянки.