Притворщица Вдова
Шрифт:
Он страстно хотел ощутить ту жизнь, которой живут Гарри и Присцилла. Они ведь любят друг друга даже после шести лет супружества и воспитывают двоих детей.
Гарри сказал, что Присцилла до сих пор устраивает ему сюрпризы… Тиндейл вспомнил это и сразу представил себе Чарити Робардс. Сможет ли Чарити шесть лет устраивать тоже сюрпризы? Тиндейл почти не дыша вслушивался в этот чуждый мир, стучавшийся сейчас в его душу.
Он сжал кулак, как бы отрицая эту мысль, и грохнул кружкой пива об стол, забрызгав своего соседа.
– Ты хочешь,
– Извини, – пробормотал Тиндейл, вытираясь тоже. – Кто-то меня толкнул.
Объяснение это было принято, поскольку в таверне было очень много людей, желающих выпить.
Тиндейл слегка успокоился. Он сообразил, что на несколько минут выпал из беседы за столом, и стал внимательно слушать своих друзей. И вообще, до конца соревнований он решил не думать о Чарити Робардс.
Разумное это решение не имело, конечно, никакого успеха.
Дело в том, что лорд Генри пообещал миссис Робардс узнать, какие шансы имеет Золотой Луч. Здесь, в Эпсоме, лорд Генри втянул и своего друга в этот проект, который оказалось труднее выполнить, чем они ожидали.
Никто ничего не знал про этого жеребца, хотя всем было известно, что жокей у него отличный, прямо-таки знаменитый. Все же им удалось взглянуть на гнедого за несколько часов до скачек.
Он был такой, как о нем говорила миссис Робардс. Только чуть прибавил в весе. Его внешний вид – настороженный, но очень решительный – им весьма понравился.
Ставки были сделаны.
Хотя лорд Генри заявил, что он не возьмет больше никогда на себя такую ответственность. Тем более что, как он подозревал, миссис Робардс нелегко будет пережить потерю ста фунтов стерлингов.
Лорд Тиндейл, сам не зная почему, тоже поставил сто фунтов, три к одному, и получил удовольствие, глядя, как Золотой Луч опережает всех на четыре корпуса. Таким образом скудная информация о миссис Робардс пополнилась одним фактом – у этой женщины верный глаз на хорошего коня.
Уже только в четверг, после окончания дерби, которое выиграл Сэм сквайера Торнхила, лорд Тиндейл услышал в разговоре имя сэра Десмонда Эллерби. Тогда Тиндейл решил поздравить владельца Золотого Луча с отличными результатами в соревновании.
Во время беседы граф спросил сэра Десмонда о том, где в окрестностях Бата тренировали такую лошадь.
– Бат? – удивился сэр Десмонд. – Какой Бат?! Золотого Луча тренировали и готовили к скачкам в Ирландии. Там я его и купил прошлой осенью.
После этих слов лорд Тиндейл замолчал довольно-таки надолго, пытаясь переварить полученную информацию.
Затем он сказал, сглаживая неловкость предыдущего вопроса:
– Прошу прощения. Очевидно, тут какая-то ошибка. У меня у самого есть весьма многообещающий жеребец. Вы не могли бы сказать, кто тренировал Золотого Луча и где, на каких скачках он выступал в Ирландии?
А в Лондоне сестры Леонард
Кроме прочих переживаний, она также тревожилась за то, что толкает стеснительную девочку в такие ситуации, где Пруденс, наверное, сгорает от стыда. Ведь Пруденс никогда и не мечтала блистать в свете. Она была бы довольна и тихой скромной жизнью.
Чарити мучили угрызения совести. Ей казалось, что она использует красоту своей сестры, вовлекая ее в гущу событий лондонского сезона. Но она была убеждена, что это поможет Пруденс, даст ей шанс найти свое счастье в жизни.
У них было весьма шаткое финансовое положение. Чарити могли вот-вот разоблачить. И поэтому такое значение они придавали светским развлечениям. Чарити знала, как важно положение в обществе, и она очень хотела выполнить обещание, данное матери.
Чарити, конечно, понимала, что неопытная честная девушка может легко влюбиться и в недостойного ее мужчину, какого-нибудь красавчика и денди. Таких тут множество роится особенно во время сезона.
И в их бедности было единственное преимущество – оно отпугивало от сестры охотников за приданым.
Кстати, Присцилла Элиот могла дать любую информацию о всех мужчинах, которые крутились вокруг Пруденс. Не желая быть чересчур заботливой, Чарити не докучала сестре своими советами, зато сама тревожилась и плохо спала по ночам.
Однако еще в Бате, долгими зимними вечерами, она провела много часов в раздумье, решая свою судьбу и свою роль в жизни Пруденс.
В мае Чарити почувствовала, что можно немного расслабиться.
Пруденс повзрослела достаточно, чтобы можно было доверять ее инстинкту. И в то же время Чарити поняла, что сестра уже выбрала себе спутника жизни. Хотя сама Пруденс еще, возможно, этого не осознавала.
В присутствии Филиппа Марша у Пруденс всегда был очень спокойный и уверенный вид, что было вполне достаточным доказательством для того, кто наблюдал, как эта девочка постепенно превращалась в молодую женщину.
Чарити думала только о будущем счастье Пруденс и приветствовала ее выбор.
Однажды днем, в ту неделю, когда в Эпсоме проходили конные состязания, молодая пара отправилась кататься в Кенсингтон-Гарденс. Чарити закрыла за ними дверь, а сама представила реальные трудности, связанные с выбором Пруденс, и улыбка исчезла с ее лица.
Если только Чарити не ошибалась, мать Филиппа и его опекун объединили свои силы в борьбе с неугодной партнершей.
Ей удавалось на час или на два забыть о своих страхах. Но не более того. Она уверяла себя, что развлечения не очень ее интересуют, потому что так много мужчин сразу уехало из города. Может, она тем самым выражает недостаточное уважение к женщинам? Но факт оставался фактом – она находила беседу с мужчинами более интересной!