Притяжение души
Шрифт:
Я постаралась взять себя в руки и присмотреться к пугающей темноте.
Во-первых, Демид должен был уже искать меня, он жив и с ним всё хорошо, по-другому просто не может быть. Во-вторых, тут могли быть какие-то остатки еды и воды. Время сдаваться.
Демид.
Грудь горела огнём. Кровь хлестала в разные стороны.
Я попытался встать, но Изумруд придавила меня к полу всем телом, зажимая рану руками.
–
– Там Ника… - Мне выстрелили прямо в грудь в упор. Подло подкрались к безоружному.
– Мёртвый ты ей ничем не поможешь. – Руки Изи были в крови, как и всё её изумрудное платье. – Молю тебя, Демид, лежи, скоро нам помогут.
Сознание медленно покидало меня, рано горела огнём, я цеплялся за остатки угасающего света, нельзя оставить Нику одну. Нужно найти её срочно. Встать на ноги и найти.
– Демид! – истошный вопль малышки пробудил меня, по коже пробежал озноб. Ей нужна была моя помощь. Превозмогая боль, я убрал руки Изи и попытался сесть, нужно было идти.
– Куда! Лежать! – Надо мной показался Леон, друг отца и близкий человек дедушки. Мужчина налетел меня сверху, прижимая к полу и сдавливая края рваной раны руками. – Бегом за Николеттой и найдите хирурга. – Второй рукой он набирал чей-то номер на телефоне. – Ал, срочно, в больницу Антонио Фагундо, нам нужны твои золотые руки… Демид… умирает…
Снова темнота и бессилие.
Кажется, Леон сказал, что умираю.
Но я не могу умереть, с Никой иначе может случиться что-то нехорошее по моей вине. Нет. Не позволю.
– Демид? Дэм? – Женский, не знакомый голос возвращает меня обратно. Я сразу понимаю, что я в больнице, рядом со мной стоит Изи, она так и не переоделась в чистое, смотрит на меня провалившимися глазами. – Ты очнулся, хвала Аллаху!
– Ни-ка? – Достаю сам трубку из горла, у меня нет времени отлёживаться.
– Я позову врача.
– Я задал вопрос! – Она убегает. Всё тело болит и плохо слушается, я очень слаб.
Если Ники сейчас нет в палате, значит, её не нашли. Сколько прошло времени?
Пытаюсь сесть, но у меня плохо получается.
– Демид, не дёргайся, иначе разойдутся швы. – В палату заходит Алан, наш семейный доктор и по совместительству лучший друг моего отца. Он подходит ко мне и быстро проверяет повязку на груди. – Я латал тебя часов шесть, у тебя было задето лёгкое, разорвана лёгочная вена, я думал, что мы уже тебя потеряем…
– Где Ника? – Меня мало сейчас интересовало моё состояние. Я был стабилен и моей жизни ничего не угрожало, а вот моей малышке сейчас было не сладко.
– Её ищет Лука. – Алан положил руку на плечо. – Ты должен расслабиться и поспать, ранение очень серьёзное.
– Как я могу спать, когда моя жена непонятно где? – Удивляюсь, откуда во мне силы на крик. – Помоги мне встать.
– Я дал клятву не вредить своим пациентам.
– А я дал клятву не давать никому вредить моей жене. Нахуй мне нужна жизнь, если с
– Какой же ты ужасный, Демид. Я же жизнь тебе спасла.
– Выдам медаль. – Мне удаётся сесть, бинты на груди тут же окрашиваются в красный. – Алан, я должен найти Нику, понимаешь, она для меня всё… без неё мне ничего не нужно.
Николетта.
От непривычно яркого света я зажмурилась.
Мне удалось укутаться в мешок, прикрыть наготу насколько это возможно. Каждый сантиметр тела горел от боли, я хотела содрать с себя саднящую кожу, так отвратительно я никогда себя ещё не чувствовала.
– Поднимай её. – Приказ на русском с акцентом.
Сколько я тут?
Я ослабла сколько не от нехватки еды и воды, сколько от стресса. Ноги и руки затекли от постоянного неудобного положения. В голосе постоянно крутились мысли о Демиде.
За мной спустились, подняли и потащили наверх как куклу, я не сопротивлялась, просто не было сил. Берегла всё, что осталось на более подходящий момент. Меня вели обратно в кабинет Мамедова.
Мужчина сидел уже на диване, он лениво смотрел за тем, как его люди затащили меня в комнату и усадили на ковёр к нему в ноги. Перед Мамедовым стоял небольшой стол с аппетитной, ароматной едой.
– Выглядишь неважно, лапа, но всё такая же красивая. – Сказал мужчина с усмешкой. – Тебя, пожалуй, ничего не испортит. По истине говорят, истинную красоту ничем не стереть. – Его комплименты были омерзительны. Хотелось спрятаться.
– Поразмышляла над своими перспективами за эти дни?
За эти дни я, кажется, разучилась разговаривать. Слова не шли. Поэтому я и не попыталась ответить, всё также берегла силы. Хотя, слюна предательски скопилась во рту. Жутко хотелось есть.
– А меня попросили ускориться. – Проговорил он задумчиво. – Поскорее отдать тебя своей охране. Чтобы тебя пустили жестоким образом по кругу. Максимум унижений. И всё это заснять на камеру, чтобы близким было что посмотреть. Прекрасное хоум видео. – Кто его попросил?
– Веришь, нет, но мне жалко отдавать тебя на растерзание. Красивая ты, ладная, не глупая. Мы могли бы с тобой договориться, поладить.
Последнее он говорил особо слащаво, оглядывая грязное тело после подвала. Я не успела истощать за такое короткое время и всё ещё выглядела аппетитно, несмотря на пыль и грязь.
– Кто попросил? – Вспыхиваю молниеносно. Хочу знать имя. Мамедов усмехается.
– Это не важно. Давай так, ты сейчас сама помоешься, причешешься и пообещаешь хорошо себя вести, будешь обслуживать меня с рвением и теплотой, а я сделаю так, что никто не узнает, что ты у меня. Организую твоё исчезновение как по нотам, и мой заказчик будет думать, что я сделал всё как он просил.