Притяжение крови
Шрифт:
– Ты не ответила на вопрос. Что. Это. Такое?
Ноэл выставляет другую руку вперёд. На экране телефона Дэйзи замечает фотографию, которую выложила буквально несколько минут назад. Её щеки краснеют, она вся скукоживается.
– Вразумительно можешь сказать? Какого чёрта ты выкладываешь такие фотографии? И кто это, мать твою?
– Ноэл, это не твоё дело!
В кои-то веки Дэйзи хочет дать ему отпор. Пытается смахнуть его руку, чтобы он перестал делать ей больно, но он только сильнее сжимает ладонь и наклоняется ближе, приподнимая подбородок.
– Дэйзи,
Глаза Ноэла похожи на куски чёрного неба, он вообще сейчас мало похож на человека. Он смотрит на сестру несколько секунд, пока она морщится от боли и пытается что-то сказать, но не находит слов.
Его рот находит её так быстро и легко, как будто он делал это тысячу раз. Она перестает двигаться, находясь в шоке, когда Ноэл проводит языком по пухлым губам, собирая остатки блеска и только заводясь от того, как легко это было, оказывается, сделать.
Приоткрытые от удивления губы Дэйзи Ноэл использует в своих целях, проталкивая язык внутрь. Он такой тёплый и нежный, что Ноэл, не раздумывая, запускает руку ей в волосы, притягивая ближе. Дэйзи, отходя от оцепенения, хочет оттолкнуть его, мыча что-то в рот, а он распаляется только сильнее, чувствуя, как ему нехотя отвечают. Или он только хочет так думать?
В отдаленной части мозга Ноэла возникает мысль, что он целует сестру, а он запретил себе это делать. Поэтому сейчас же отстраняется и выскакивает в коридор, хлопая дверью. Он оставляет её в одиночестве, опустошённую и наказанную. Наказанную его любовью, которая не имеет права на существование.
Часть 2
– Милая, с тобой всё хорошо? – спрашивает Феликс – отец Дэйзи, – ударяя несколько раз в дверь костяшками пальцев.
Звук о дерево какой-то приглушённый, словно комната поглощает его. Из-за этого младшая Хант не сразу понимает, что только что произошло.
Девушка уже давно как встала, заснув после многочасовых рыданий в подушку, и смотрит теперь в потолок, пытаясь найти ответы на свои вопросы. Если бы не отец, то она могла бы пролежать так и день, и два, забыв о еде и физических нуждах.
Ничего не хочется, а вставать и видеть брата – в последнюю очередь. Она боится даже произнести его имя вслух; боится, что стоит ей открыть замок, и он снова окажется рядом, делая ей больно. Не столько физически, сколько душевно. Его поступок она не может воспринимать иначе.
Дэйзи поднимает руку над собой, замечая на запястье лиловый след от пальцев. У неё снова непроизвольно скатываются несколько слезинок по лицу, впитываясь в подушку. Первый раз в жизни ей хочется провалиться сквозь землю. Она верила Ноэлу: он был для неё образцом мужчины. Да, с непростым характером, но любила его так сильно, что была готова отдать свою жизнь за него, если понадобится.
А сейчас? Сейчас Дэйзи ловит себя на мысли, что готова отказаться от него и не вспоминать их детство, как будто она единственный ребёнок в семье. Но мечтам её не сбыться. Остаётся только снова и снова прокручивать
Похожих ситуаций на её памяти не было. Только один сон и история, которая даже не связана с братом, Дэйзи запрещала подсознанию воспроизводить детали и того, и другого. Словно этого никогда и не было.
Но вчерашняя близость, эти губы, это непреодолимое желание обладать ею, которое он показал, целуя её и держа за волосы, расшатала уверенность в том, что она хорошо контролирует своё сознание. Дэйзи мучалась вопросом: кто вселился в брата и управлял его действиями? И как она теперь может смотреть на Ноэла? Как ей стереть его поступок из памяти?
Проблема в том, что тот, с кем бы Дэйзи могла обсудить случившееся, – это Ноэл. Она бы пришла к нему хоть ночью, и он бы решил проблему с таким парнем, хотя Дэйзи даже не догадывалась, каким способом. Возможно, бедняга бы собирал зубы с земли и молился, чтобы это было единственное, что сломает брат.
Прикосновение к губам порождает воспоминания о вкусе поцелуя, о запахе брата, который она чувствует, когда он проходит мимо неё после душа. Да, она никогда не смотрела на него по-другому: знала, что это запрещено, а тот сон всего лишь дикость от усталости.
Ноэл для неё стена, которая может отгородить от всего мира, охраняя и даря тепло. Дэйзи и представить не могла, что у него… у него к ней чувства, расходящиеся с общепризнанными моральными понятиями и нормами.
Голова идёт кругом. В какой-то момент Дэйзи думает, что ошиблась, что всё это ей приснилось, но, глядя на синяк, она отбрасывает эту мысль, а потом возникает другая: Ноэл точно всё объяснит. Для всего есть причина. Это всего лишь… всего лишь что? Помутнение рассудка? Лихорадка?
Дэйзи вспоминает о других вспышках гнева у брата, когда она поздно возвращалась домой или шла уже третий раз за неделю куда-то гулять. Дэйзи смеялась – просто и лучезарно, трепля его за щеку и целуя на прощание. Когда она открывала дверь, то с брата как будто цепи спадали. Он кивал ей, и они могли посмотреть фильм или немного поболтать. Но в последнее время Ноэл был закрыт для неё, как бы она ни старалась его разговорить. Возможно, его что-то беспокоило. Возможно, что она поняла всё не так?
– Дэйзи! Ты проснулась? – повторяет отец, отвлекая её от мыслей.
– Да-да, мне сегодня ко второй паре, не беспокойся.
Поворачивая голову, Дэйзи по тени из-под двери понимает, что отец не уходит, видимо, обдумывая её ответ. У него, как и у Ноэла, бывают резкие вспышки понимания, что она что-то скрывает. Порой же они читают её как открытую книгу.
Конечно, Дэйзи знает, что сейчас соврала, но ей всё равно надо вставать, чтобы прийти хотя бы ко второй паре. Может, в колледже удастся отвлечься и что-то придумать. Хотя это выглядит всего лишь попыткой убедить себя в том, что она другая. Она не брат: скорее убежит, спрячется в комнате и понадеется на то, что всё решится само собой.