Притяжение любви
Шрифт:
Стефан выбрал столик в углу, предварительно смахнув пустые пластиковые стаканчики в ближайшую урну. Затем сходил за кофе для себя и для Джоржа.
— Во-первых, успокойся, — сказал Джорж, — если мы что-то и упускаем, то это так и будет оставаться упущенным, пока ты не успокоишься.
— Я не имею права ничего упускать.
— Ты, как никто, должен понимать, как вредно во всем винить себя.
— Я должен понимать это как никто?
— Ты создан для рационального мышления.
Стефан рассмеялся. В его смехе было
— Мое рациональное мышление завело меня в никуда. Я до сих пор так и не смог поставить диагноз Линдсей.
— В сравнении с прошлой неделей ты продвинулся на целый шаг вперед. Теперь ты уже уверен, что это все-таки какое-то заболевание.
— Если я каждую неделю буду делать всего лишь по одному шагу, а состояние Линдсей будет ухудшаться с той же скоростью, что и теперь, то она будет мертва прежде, чем я успею пройти половину этой комнаты.
— Ты проверил возможность того, что это какие-то микробы? Нехватка витаминов? Или химическая интоксикация?
— Ты отлично знаешь, что проверил. Ни анализ крови, ни рентген на них не указывают. — Стефан посмотрел на Джоржа. — Там на острове есть один врач. Его зовут Алден Фицпатрик. Он был первым, кто осмотрел Линдсей. Он назвал это вырождением. Я поверил ему. И знаешь, что я тебе скажу? Мы пользуемся сотнями научных терминов, латинских названий, названий, данных в честь тех или иных исследований, но ни одно описание не кажется мне таким точным.
— Слишком уж стремительное вырождение.
— Да, черт побери!
Джорж положил руку Стефану на запястье.
— Есть вероятность, что это какая-то редкая разновидность множественного склероза или что-то вроде того, с чем мы еще никогда не сталкивались. Ты мог бы попробовать соответствующее лечение. Стероиды. Гипербариевый кислород, если уж ничего не остается. В клинике есть один врач, который сейчас тестирует новое лекарство.
— Я не хочу использовать Линдсей в качестве подопытного кролика.
— А у нее больше не было видений? Каких-нибудь новых галлюцинаций?
— Если даже и были, она отказывается об этом говорить.
— Признаюсь, вся эта история с НЛО смущает меня больше всего. Галлюцинации и видения не оказывают влияния на общее самочувствие. Мы же видим целый букет всевозможных симптомов.
— Я был бы рад выявить причину хотя бы одного из них. Хотя бы для начала!
Джорж откинулся на спинку стула.
— Тебе следует перестать самому заниматься этим случаем.
Стефан выпил уже полстакана кофе, так и не почувствовав его вкуса.
Не дождавшись ответа, Джорж продолжал:
— У тебя есть хорошие знакомые, которые могли бы постараться для тебя. К тому же здесь не требуется хирургическое вмешательство.
— Ты хочешь сказать, что того, что я делаю, недостаточно? Ты имеешь в виду, что мне не хватает квалификации?
— Ты отлично знаешь, что я не это имею
— Никто не позаботится о ней так, как я.
— Никто из врачей нашей больницы не отнесется к ней хуже, чем ты. Было бы оскорбительным по отношению к твоим коллегам полагать обратное.
— Я проконсультируюсь со всеми, с кем только возможно. Но я настаиваю на том, чтобы оставаться ее лечащим врачом.
— Почему?
Стефан глубоко вздохнул, а затем медленно выпустил воздух из легких. Так медленно и так осторожно, как он это делал в самый критический момент во время операции.
— Потому что кто-нибудь другой, возможно, и сможет пробежать лишнюю милю, а я доберусь до края Вселенной, чтобы найти ответ.
— Наверное, ты должен это сделать, — сказал Джорж. — Потому что, если на этой обласканной Богом Земле и найдется ответ, то я, во всяком случае, его не знаю.
Линдсей оделась для прогулки. Стефан позаботился о том, чтобы окна ее палаты выходили на пруд. Натянув туфли, она подошла к окну. Она не обернулась, когда открылась дверь. Она знала, кто это. Одним из преимуществ ее болезни была повышенная чувствительность к тому, что происходит вокруг. Ей казалось, что это подготовка к тому моменту, когда ее тело окончательно рассыплется и утратит форму. Только ее неправильно информированное тело не отдавало себе отчета, что, вместо того чтобы перейти в чистое сознание, подобно Алдену, она попросту умрет.
— Линдсей?
— Я наблюдаю за утками, Стефан. — Она обернулась и с улыбкой пригласила его присоединиться к своим наблюдениям.
— В этом году происходит что-то необычное.
Она была довольна тем, что он это заметил.
— Ты должен будешь привести сюда Мэнди и Джефа и покормить уток, когда… — Тут она осеклась. Она еще не обсуждала с ним будущего. Подвергая себя бесконечным, иногда болезненным исследованиям, она словно объявляла ему о своей скорой смерти доступным ему языком. Он ни за что не поверил бы ей, если бы она просто сказала ему о том, что умирает. Он всегда был человеком, которому требуются доказательства. — Почему бы нам не сесть и не поговорить? — Его ответ был ей известен заранее. Она слышала напряжение в его голосе, хотя он и старался говорить как обычно. Ей хотелось избавить его от самого трудного — Стефан, я уже знаю.
— Знаешь что?
Она почувствовала, как он напрягся, сидя возле нее. Она посмотрела ему в лицо.
— Я знаю, что мне недолго осталось, — ответила она, все еще избегая слова «смерть».
— Почему ты так думаешь?
— Мое тело мне подсказывает. Я знаю. Ты не волнуйся, все в порядке.
— Нет, не все в порядке.
Он отнял свою руку и встал.
Она смотрела, как он мечется по комнате из угла в угол, словно беспомощный лев, запертый в клетку.