Притяжение противоположностей
Шрифт:
— Я убежала, потому что больше не хотела быть с тобой! — Она уже не понимала, что кричит и колотит свободной рукой по его груди, — Я больше не хотела…
Он прервал ее простым и действенным способом, прекратив начинавшуюся истерику поцелуем, в который вложил всю злость и обиду и на который она неожиданно ответила с яростной страстью. Они как будто бросали вызов, чья неприязнь и злость сильнее. Но поцелуй все расставил по своим местам. И так было всегда, стоило им оказаться вместе. Так было с самого начала их отношений и продолжается до сих пор. Ничего
Она уже целовала его сама, отчаянно прижимаясь всем телом, ураган забушевал в крови. Все как прежде. Она пропускала нежно сквозь пальцы пряди его густых и мягких волос, чувствовала всем телом стальное тело, вдыхала его запах — острый, влекущий, мужской, как будто он только что покинул корт. Таким она его помнила и обожала. Ее уже не удовлетворял поцелуй, она проникала языком в глубину его рта: он сам учил ее когда-то так целоваться, и она стала хорошей ученицей.
Из окон позади них громкой жестью барабанной дроби разразился оркестр. Но она только слышала стоны Тая. Они замерли в полосе тени, в лунной южной ночи, казалось, уже ничто не остановит любовников, страсть завладела ими. Прежняя страсть, безумное желание обладания.
Вдруг он оторвался от нее, знакомым жестом приподнял за подбородок лицо и услышал, как она умоляюще шепчет его имя. Он нежно гладил ее лицо, шею, а ей хотелось одного — скорее почувствовать его руки на своем теле. «Круг замкнулся», — мелькнула мысль в глубине сознания. Она совершила круг и вернулась к нему. Но если в то утро, когда он неожиданно возник перед ней, его поцелуй испугал, то сейчас оставил ее в изнеможении и растерянности. Даже в ужасе.
— Прошу тебя, Тай… — она уткнулась в его плечо, — прошу, не делай этого…
— Но я не один это делаю… — пробормотал он в ответ.
Эшер медленно подняла голову.
— Я знаю.
Отчаяние, которое Тай увидел в ее глазах, остановило его. Как было все те годы, когда он терпеливо ждал, прежде чем добиться ее любви. Он просто ждал, когда она сама придет к нему. И на этот раз его остановило то же самое чувство, и, выругав себя, он неохотно отпустил ее, проклиная свою слабость.
— Ты всегда знала, как меня держать в узде, правда, Эшер?
Понимая, что опасность миновала, она перевела дыхание.
— Чувство самосохранения.
Он неожиданно расхохотался и засунул руки в карманы.
— Мне было бы легче, если бы ты растолстела и стала безобразной за эти годы. Мне хотелось на это надеяться.
Она лукаво улыбнулась. Ей нравилось, что она, как и прежде, может сдерживать его бешеный темперамент.
— Я должна извиниться, что не оправдала надежд?
— Кто знает, может быть, это меня и не остановило бы. — Он серьезно взглянул на нее. — Когда я смотрю на тебя, у меня просто захватывает дух. — Он с трудом сдерживался, сжимая кулаки в карманах, чтобы снова не обнять ее. — Но ты не изменилась. Даже прическа
Она широко улыбнулась:
— У тебя тоже. Как и раньше, твои волосы нуждаются в стрижке.
Он ухмыльнулся:
— А ты, как всегда, консервативна.
— А ты, как всегда, непредсказуем.
Он коротко одобрительно рассмеялся, ей так нравился этот смех.
— Ты стала мягче, — решил он, — раньше ты была суровее.
— Это ты стал сдержаннее.
Он пожал плечами:
— Мне было когда-то всего двадцать.
— Стареешь, Старбак? — Она пыталась перевести все в шутку.
— Это неизбежно. — Он снова заглянул ей в глаза. — Это игра для молодых.
— Готов для инвалидного кресла? — Она рассмеялась и дотронулась ласково до его щеки, но быстро убрала руку, увидев, как его глаза потемнели. И попыталась разрядить вновь возраставшее напряжение. — У тебя ведь не было проблем, когда ты разгромил Байжлоу в полуфинале. Ему сколько, двадцать четыре?
— Мне понадобилось семь сетов. — Он вытащил руку из кармана и осторожно стал гладить тыльной стороной ладони ее шею.
— Но тебе всегда нравилась именно продолжительная игра.
Он чувствовал, как она нервно сглотнула под его рукой, видел, что ей с трудом удается сохранять спокойствие.
— Вернись ко мне, Эшер, — с трудом выговорил он, отлично зная, чего ему стоила эта просьба.
— Я не могу.
— Не хочешь, — поправил он.
Кто-то приближался, послышалась итальянская речь, потом взрыв смеха. В клубе заиграл оркестр, коверкая безбожно популярную американскую мелодию. Эшер чувствовала пряный сладкий запах герани из цветочных горшков, стоявших на подоконниках распахнутых окон. Она помнила, о, слишком хорошо помнила те незабываемые сладкие моменты близости с Таем. Стоит только переступить невидимую черту… и все вернется. Но вместе с близостью вернется и прежняя боль.
— Тай, — поколебавшись, она убрала его руку со своей шеи, — я прошу перемирия. Давай пока прекратим эту борьбу для общего блага, — и добавила, когда он сильно сжал ее пальцы: — Нам обоим предстоит финал, и такое напряжение только повредит.
— Вернемся к этому позже? — Видя, что Эшер колеблется, Тай поднес ее руку к губам, не отрывая от нее взгляда. — А в Париже вернемся к нашему разговору.
— Но я не имела в виду…
— Мы решим здесь и сейчас, Лицо. Но без этого не расстанемся. — Он вновь ухмыльнулся, как будто бросая вызов и уже предвкушая победу. — Так что выбирай: сейчас или потом.
— Ты просто невыносимо настойчив, как всегда.
— Вот именно, — ухмылка стала шире, — поэтому я номер один.
Она невольно рассмеялась и перестала вырывать руку.
— Перемирие, Старбак?
Тай погладил большим пальцем костяшки ее пальцев.
— Согласен, но при одном условии. — И, почувствовав настороженность, продолжал: — Только один вопрос, Эшер. Ответь мне всего на один вопрос.
Она попыталась выдернуть руку, но потерпела неудачу.
— Какой вопрос? — В голосе прозвучало нетерпение.