Притяжение страха
Шрифт:
– Кровь - это всего лишь необходимость, обеспечивающая бессмертие, а еще больше… - дон Карлос помедлил, словно подбирая нужное слово, - а еще больше - обязанность. Символ злой, темной сущности, давшей это бессмертие… на временное пользование. Вместе с тайными знаниями, магической властью, сверхвозможностями… и всем таким прочим.
Он улыбнулся, с явным удовольствием цитируя слова Юлии, произнесенные ею когда-то на вершине винтовой лестницы в SAGRADA FAMILIA .
– И вы… - Юлия с невольным и вполне объяснимым страхом прислушалась
Его ответ изумляет, как, впрочем, все его ответы.
– Еще чего!
– пренебрежительно пожимает плечами дон Карлос.
– Вот не хватало…
– Да, но… как же… тогда?
– Так же, как все в этом мире. Люди сами отдают нам свою кровь. Вернее - продают.
– То есть как?!
– Как обычно, сеньорита Юлия. Как обычно. За Деньги.
– Я не понимаю… - вдруг Юлию озарила догадка, - доноры?!
– Вот именно.
Внезапно, как при решении элементарной головоломки, в один миг все встало на свои места. И, как всегда бывает в таких случаях, радость смешалась с разочарованием.
– Значит, Моника…
– Да-да. Твои друзья из «Трамонтаны» - мои давние должники… если ты позволишь мне такую формулировку.
Дон Карлос замолчал на минуту, видя выражение невольной грусти, и жалости на узком лице. Выражение, заставившее дернуться вниз уголки губ, покрытых алой помадой. Выражение, заставившее его провести ладонью по влажной щеке, почти не покрытой загаром.
– Тебе известно, что «Дон Жуан», муравейник, в котором ты обитала до недавнего времени, двадцать лет назад, был очень неплохого уровня отелем, принадлежавшим… сеньору Мигелю?
– Что?!
От неожиданности, Юлия, даже засмеялась - настолько невероятным и нелепым казалось это сообщение.
– Он был, молодым преуспевающим бизнесменом, который, к тому же, выгодно женился на наследнице небольшого немецкого капитальчика…
– Моника?
– Да… Так вот. Построив на их общие деньги отель и успев обзавестись двумя маленькими детьми, сеньор Мигель за несколько ночей умудрился проиграть в казино Монте-Карло все, что у них было. Да еще влезть в долги на несколько лет вперед…
– Не может быть…
– Почему же?
Действительно. Почему нет? Сколько таких отцов семейств у нее на родине каждый день просаживают в захолустных «Вулканах» квартиры, выбрасывая на улицу детей и жен? Или же пропивая все до последней тряпки… так почему здесь, должно быть по-другому? Люди везде одинаковы.
– А дальше?
– Дальше - все просто. Мне несложно было узнать об этом - скандал для наших мест случился довольно громкий! Мы с сеньором Мигелем почти друзья… - Карлос грустно и презрительно усмехнулся, - он обладает двумя огромными достоинствами. Во-первых, он и его семья полностью зависят от денег, которые я им регулярно даю за порцию свежей крови…
Юлия поежилась, вспомнив серую, болезненную бледность Хуана и Хуаниты. Их наглухо застегнутые воротники и длинные рукава в самый жаркий день.
– А во-вторых?
– спросила она, чтобы
– А во-вторых, он трус и никогда не станет болтать лишнего… Тем более - ему все равно никто не поверит.
Танцоры бесновались. Эти двое, казалось, забыли обо всем на свете. Их танец походил одновременно на любовные объятия и на схватку двух заклятых врагов… впрочем - таким, вероятно, и должно быть настоящее фламенко?
От их мелькания кружилась голова.
Она сомкнула веки, чувствуя только пальцы Карлоса в своей руке. Держась за них, как за спасательный круг, брошенный в штормовое море.
– Resnelve [38] ?
Ну, нет, только не это… Перед ней стоял Себастьян. Склонившись в чересчур почтительном поклоне, он улыбался. Глаза горели чем-то диким и опасным. И злым. Такое выражение бывает у людей при сильнейшем отчаянии или в состоянии аффекта. Он вопросительно взглянул на дона Карлоса, и тот благосклонно кивнул. Но когда глаза его вновь обратились к ней - абсолютно черные, как ночь за окном, в них было нечто, что заставило Юлию отрицательно помотать головой. И отдернуть уже было отданную ему в задумчивости руку. Нельзя было не заметить, что это его взбесило. Улыбнувшись еще почтительнее, он склонился еще ниже в немой, настойчивой просьбе.
Дон Карлос смотрел на это с явным интересом. И хранил молчание. Юлию вдруг охватила паника. Она представила себя в руках этого мачо, взлетающей под мозаичный потолок под исступленные, рваные всхлипы гитары… И отчаянное сопротивление всего существа, заставило ее разжать сомкнутые в смятении губы.
– Н-нет, нет, извини… те. Я…
– Порфавор…
Поклон еще ниже. А взгляд - еще злее.
– Я не умею танцевать фламенко. И вообще…
И вдруг, она поняла, почему так не хочет идти с ним. И поняла правильность своей интуиции.
За спиной Себастьяна, всего в нескольких шагах стояла Стефания. Которую он оставил там, неожиданно бросив в середине танца.
Ее строгое прекрасное лицо было искажено мукой, и глаза быстро наполнялись слезами. Она кусала темно-вишневые губы, а пальцы, сильные и тонкие - Юлия видела все так четко, как бывает лишь в моменты озарений, - пальцы жестоко терзали оборку платья. Бедная… Юлия невольно закусила губу. Бедная, да разве можно так ревновать?! Он, конечно, редкий красавчик, но… И вообще - разве существуют другие мужчины, когда в мире есть тот, кто сидит сейчас рядом с ней, играя сигарой в ухоженных пальцах?!
– Порфавор, один танец, - едко улыбался Себастьян, - Solamente uno… Всего один…
На этот раз в голосе Юлии нет и намека на неуверенность или сомнение. Напротив. Твердая воля и неукротимое, всегда приводившее маму в отчаяние упрямство.
– Нет.
Она сказала это слово так, что ему не оставалось ничего другого, кроме как, медленно выпрямившись, отойти в сторону. Разумеется, предварительно окинув ее ледяным, убийственным взглядом.
Дон Карлос, наблюдавший эту сцену будто из ложи театра спектакль, разыгранный актерами, тонко улыбнувшись, опустил серебряные глаза.