Притяжение страха
Шрифт:
И, обнаружив, что уже начинает общаться с местным населением по-испански, сказала:
– Порфавор, сеньор… Мне нужен дон Карлос. Порфавор!
– повторила она умоляюще.
Длинноносый официант размышлял с минуту, которая показалась Юлии часом. Окинув профессиональным взглядом движения ее рук, то и дело поправляющих сомнительную прическу, нездоровый блеск в тускло-зеленых глазах и неестественный румянец, двумя резкими пятнами загримировавший бледное лицо, он украдкой покосился на метрдотеля
Она думала, они идут куда-то в подсобное помещение. Сначала так оно и было. Они миновали дверь, ведущую в кухню. Поднялись по маленькой каменной лесенке, прошли темный узкий коридор, спустились на несколько ступенек и вдруг очутились… в эдеме.
Это, наверное, и называется патио. Крошечный, и в то же время просторный, дышащий воздухом внутренний дворик. Квадратное пространство, вымощенное старинной поседевшей плиткой, окружено пышными лимонными и мандариновыми деревьями. Желтые и оранжевые спелые плоды свисали с веток, чуть не падая под тяжестью сока. И в центре всего этого великолепия, за единственным столиком в плетеном ротанговом кресле, сидел дон Карлос. Как змей-искуситель в раю.
Именно так он и улыбнулся, увидев Юлию, выглядывающую из-за плеча официанта. Тот, молча, откланялся и исчез в глубине ресторана. А дон Карлос отложил газету. Перед ним дымилась чашка кофе и, как ни странно, стоял бокал с коньяком.
Он, молча, сдержанным, величественным жестом предложил ей присесть.
– Буэнос диас, - произнес он нараспев, когда она уселась против него на краешек ротангового стула.
– Я тебя искала, - сказала Юлия без тени улыбки.
– Зачем?
Юлия крепко сжала кулаки, воткнув ногти в ладони.
– То есть… Я думал, ты больше не хочешь меня видеть.
Так оно и есть!
– чуть не выпалила Юлия, невольно любуясь матовым блеском его кожи и линией подбородка.
– Как видишь - хочу.
Он позвонил в колокольчик. Она подумала, ей мерещится - в настоящий медный колокольчик, как в кино про старинную жизнь. Через минуту появилась симпатичная девушка. А еще через пару минут перед Юлией появился завтрак.
– Я не голодна, спасибо. Я уже поела.
– Тогда выпей чаю с медом, - он подвинул к ней фаянсовую пиалу с янтарно-желтой жидкостью, - ты, больна?
– Немного…
Он молчал. И ждал. А время не ждало. Нужно было делать то, зачем пришла.
– Я пришла извиниться.
– Это я должен извиняться.
– Нет, нет - я! Я не могу ездить по этому серпантину, особенно вниз… Может быть, у нас еще есть шанс узнать друг друга ближе?
Боже, какое пошлое, неумелое кокетство! Двойка тебе, Малеева - злорадно подумала Юлия. Но отступать некуда. К тому же, ее попытка, как ни странно, кажется, увенчалась успехом.
– А ты… этого хочешь?
–
– Да, - сказала Юлия, глядя в плошку с медом.
– И… это все, чего ты хочешь?
– Нет, - она все-таки подняла глаза, - я хочу, чтобы ты рассказал мне об этой истории про Апокалипсис.
– Что именно?
– он, кажется, ничуть не удивился.
– Все.
– Зачем?
– Я тебе отвечу, когда расскажешь.
Она подумала - это правильный ответ. Не сообщать же ему с налету про вампиров и доноров?! Он тогда сразу вызовет санитаров и - все. Похоже, эта просьба его воодушевила.
– Ну, хорошо! Только потом, уже я буду спрашивать обо всем, что интересно мне! Договорились?
– Согласна.
– А ты не опасаешься, что я потребую слишком высокой оплаты?
Юлия решила, что сейчас самое время ему польстить.
– Очень опасаюсь, - произнесла она как можно более томно, - и тем не менее.
– Так ты, хочешь узнать о Гауди. Зачем?
– Так… хочу помочь одним людям… Хорошим людям.
Юлия перестала размешивать густой мед в чашке с зеленым чаем.
– Хорошим людям?
– дон Карлос нахмурился, будто ему не удавалось понять до конца значение этого словосочетания.
– Да. Просто хорошим людям.
– Тогда ты должна будешь поехать со мной в Парк Гуэль.
– Я поеду с тобой куда угодно, - вырвалось невольно, - хоть на Северный полюс.
– Это несколько ближе, - засмеялся он так, что она согрелась от его смеха, - но для этого опять придется спускаться по серпантину…
– Я не буду, ничего есть!
– убежденно пообещала она.
– Допивай свой чай, - приказал он. Обжигаясь и злясь на себя за это, она послушно допила все, что было в чашке. До капли.
– Как ты думаешь… - она остановилась на минуту перед открытой дверцей его машины, - вот это пророчество… про Апокалипсис… - она невольно передернулась, - все это может быть правдой?
– Абсолютно. Это и есть правда.
Она хотела спросить его - почему. Но он был так прост и уверен, что она передумала. Он, кажется, был убежден в этом так же, как в том, что они стоят сейчас друг напротив друга в конце шумной, залитой солнцем набережной.
– Но ведь собор достраивают? Говорят, к 2024 году, он будет готов, и тогда… Что же… тогда?
– Ха-ха-ха! Это все детские игрушки! Просто реклама - чтобы привлечь внимание туристических компаний и деньги… То, что они пытаются делать сейчас, имеет такое же отношение к Гауди, как я к русскому балету.
– Что это значит?
– недоуменно спросила Юлия, невольно улыбнувшись, представив себе дона Карлоса в балетных трико.
– Это значит, - сказал он, - это значит, что у них нет настоящих чертежей.