Притяжение страха
Шрифт:
Плавно подпрыгнув, он вошел в воду - ни одна капля не выплеснулась наружу, - как будто это не тело погрузилось в жидкость, а острый стилет вонзился в податливую плоть.
Юлия заворожено наблюдала за его движениями, невольно любуясь на то, как он приближается, рассекая пространство великолепнейшим баттерфляем… А потом… потом он выходит. Точнее - взлетает из воды. И стоит, голый и прекрасный, напротив Юлии, не больше, чем в трех метрах от нее. От нее, застывшей в шезлонге с расширенными от восхищения и страха глазами-хамелеонами.
– Хола… - поздоровался он тихо, усмехнувшись одной стороной красивого тонкого
– Хола, - спокойно ответила она.
Вот это, что ли, опасность, о которой предупреждала Стефания?!! Ха. Ну-ну… Может, для кого-то он и опасен, этот пижон с капризными губами. Но не для нее. Бесстыдно обнаженные мужчины, пьяные студенческие оргии, нудистские пляжи - все это было в ее жизни. Если он хочет ее смутить своим эффектным появлением, ему это вряд ли удастся.
И все- таки, Юлия внутренне подобралась -разумеется, не показывая виду. Более того. Она окинула его медленным оценивающим взглядом, сверху вниз и обратно. Ничего не пропустив и даже задержавшись там, где в другой ситуации не стала бы. А потом посмотрела в черные как графит глаза доброжелательно и равнодушно, только чуть-чуть насмешливо улыбаясь… Он сжал кулаки. И вот это испугало. Вены у него на шее надулись, и тонкие ноздри затрепетали, словно у дикого зверя, почуявшего запах добычи.
Господи, что она ему сделала?!!
Юлия вскочила с шезлонга, неловко дотянувшись до тряпки, брошенной рядом. Он стал медленно, молча надвигаться на нее, и она также медленно пятилась к проему, ведущему в коридор.
– В чем дело?!
Он продолжал идти - он явно не шутил! И был словно невменяемый, только взгляд, в отличие от взгляда невменяемого человека, поражал остротой и ясностью… Даже слишком. Казалось, сам-то он точно знает, что делает.
Да, этот Себастьян был вовсе не святой. Но что-то в его облике подсказывало, что сейчас у него на уме вовсе не фривольности. Что пикантность ситуации, обусловленная наготой их обоих, не имеет ни малейшего отношения к тому, что он собирается сделать. И от этого становилось непереносимо страшно! Так страшно, что колени вдруг ослабли, и она чуть не упала, поскользнувшись на мокрых плитках.
– Мама!!
– взвизгнула Юлия, будто наступила на улитку босой ногой.
В это время другой крик, отчаянный, но повелительный, возможно, именно из-за прозвучавшей в нем безысходности, раздался откуда-то сверху. На одном из балконов третьего этажа застыла фигура Стефании с черными, развевающимися на ветру волосами.
– Себастьян!
Он дернулся, будто опомнился от наваждения. С досадой тряхнул мокрой головой, так, что капли вокруг нее на миг бриллиантами повисли в лучах солнца.
Сделав два медленных шага назад, он гибкой дугой нырнул обратно в бассейн. Юлия решила не любоваться больше на то, как он плавает.
Она стремглав взлетела по каменной лестнице наверх. Первое, что она сделала, очутившись в спальне, это закуталась в черный шелковый халат Карлоса, крепко завязав на талии пояс.
Она смотрела на изумительный, в мельчайших деталях выполненный - как оказалось, из серебра - макет Собора Святого Семейства под стеклянным кубом. Рассеянно листала книги… Здесь было очень много книг по архитектуре, чертежи и рисунки, в старинных и совершенно новых изданиях, на разных языках… а он и вправду полиглот. Но еще больше - наверное, все, изданное в мире, посвященное
«…а в довершение всего, Гауди «оплавил» камень, принудил его потечь… и застыть натеками магмы на шпицах порталов. Что побуждало его? Ледяные водопады карстовых пещер? Гроты Монсеррат? Или просто, неудержимая чувственность творца, жаждущего овладеть женственной текучестью природы, ищущего выразить волнующую интимность тактильного касания глубинной жидкости планеты…»
Прижимаясь лицом к гладкой, прохладной ткани халата, Юлия пыталась вдохнуть глубже воздух, пропитанный зноем. Ткань абсолютно ничем не пахла - кроме свежего белья и солнца. Но именно это и был запах Карлоса. И она вдыхала его снова и снова, до тех пор, пока не начала кружиться голова от гипервентиляции.
И еще от того чувства, которое вызывала в ней даже уменьшенная во много раз копия SAGRADA FAMILIA.
Предчувствие чего-то огромного, как мир, снова пробуждалось, когда она долго смотрела на изгибы фигур, составляющих стены собора, и ангелов, собирающих в кубки жертвенную кровь Христа, и существ, вырванных, словно из параллельного мира… все это находилось в какой-то непостижимой связи друг с другом… Сумерки становились все гуще и ароматнее. И в этом призрачном свете фигуры, созданные гением, словно оживали, двигались и начинали дышать.
Серо- зеленые сумерки опустились на холм.
Тишина в доме и в небе - такая полная, как будто ничто и никогда не может ее нарушить. Как будто не бывает на свете ночных ветров, громов и молний. Не бывает страшных порочных страстей, разрушающих душу неосуществимостью желаний… Да. Но есть все-таки, иногда, нужно.
Юлия давно доела фрукты, допила вино и воду, что оставались на подносе в опустевшей без дона Карлоса спальне. Желудок тоже был пуст, и эта пустота давила на психику не хуже, чем затишье на улице, пугающее скорой бурей.
Она справедливо полагала, что если не кухня, то хоть что-то подобное - если оно вообще есть в этом доме, должно находиться на нижнем этаже. И, стараясь по возможности неслышно ступать босыми ступнями по каменной лестнице, незаметной черной тенью прокралась вниз.
Она пробиралась наугад по одному из коридоров, по периметру идущих вдоль пресловутого бассейна. Который теперь темнел сиреневой подсветкой воды, с опавшими листьями магнолии. Ураган еще не начался, но плотные, словно восковые листья уже плавали на блестящей поверхности сказочными корабликами, катающими ночных эльфов… Вдруг, услышав звуки голосов за дверью одной из комнат, она замедлила шаги в невольном любопытстве.
Там явно ссорились. Женский и мужской голоса переливались друг в друга как ритм фламенко. Нетрудно было догадаться, кому они принадлежат.
Юлия замерла, опасаясь пройти мимо приоткрытой двери. Не хотелось, чтобы они знали, что она оказалась невольным свидетелем этой явно не самой приятной сцены. И в то же время - уйти обратно наверх не было сил… И она слушала, не двигаясь, не дыша. А потом осторожно заглянула внутрь.
Отсюда ей была видна часть комнаты. А точнее - часть просторной белоснежной кровати с изящно изогнутой кованой спинкой в стиле арт-нуво.