Притяжение страха
Шрифт:
– Если ты не хочешь, я поеду одна. Только без тебя у меня ничего не получится…
– Quieres de perderse, cymo mi padre?!!40 - кричит он.
– A ti sera mas facil de e'ste?!!! [40]
Он трясется и плачет, расплескивая на пол горячий чай.
– Нам не придется лезть на строительный кран, - очень тихо говорит Юлия.
Она достает из заднего кармана джинсов ключ, подаренный Карлосом.
– Что это?
– Ключ от апокалипсиса… То есть - от гробницы Гауди.
– Откуда… - он останавливается
– Не важно…
– Мы погибнем.
– Мы так и так погибнем. По крайней мере - ты. Антонио молчит, глядя на нее с ненавистью, чуть ли не большей, чем та, с которой он глядел на дона Карлоса.
– Выбирай!
– Cymo vas ahora alia a llegai?! [41]– Антонио хватается за этот вопрос, как за последнюю соломинку.
Тогда, Хуанита вдруг бросает рисовать. Встает из-за стола, подходит к тумбочке в крохотном коридоре, что-то достает из выдвижного ящичка. А потом - молча протягивает Юлии ключи. Автомобильные ключи с нелепым брелком в виде человеческого черепа.
Хуан виновато смотрит в окно, где молнии продолжают сверкать и ливень хлещет по тротуарам с удвоенной силой. И произносит, опустив лобастую голову:
– Мой мотоцикл рядом с домом…
– Спасибо, - говорит Юлия, бросая ключи Антонио.
Он встает. Ссутулив плечи, ни с кем не прощаясь, выходит из квартиры.
Юлия, напротив, окинув взглядом комнату с брусничной скатертью и полотняным диваном, улыбается и бросает уже привычное:
– Хола!
Последнее, что она видит - робкая надежда в выпуклых, покрасневших глазах сеньора Мигеля за толстыми стеклами очков.
…Ветер. Ливень. Скорость. Кромешная тьма и слепые огни придорожных фонарей. Машин мало - на шоссе сейчас лишь те бедняги, кого непогода застала в середине пути. А еще рейсовые автобусы, как миражи - то ли несутся, то ли ползут навстречу, каждый раз пугая размерами и слепя дальним светом фар.
Только теперь, вжимаясь в спину Антонио, обхватив его руками изо всех сил, Юлия поняла - тошнотворная поездка в душном автобусе по извилистому серпантину, да что там - даже маленькая неприятность, случившаяся с ней в тот памятный вечер, когда она чуть не испортила обивку роскошного авто - все это рай. Просто рай по сравнению с этой немыслимой сумасшедшей гонкой! Не говоря уже о том, что она вообще впервые в жизни села на мотоцикл.
В ночи, наполненной надрывным ревом двигателя и раскатами грома над взбесившимся морем, они мчатся, сами похожие на призраки. Вода, мерцающими брызгами, летит из-под колес по обе стороны их мотоцикла - как два узких, длинных крыла. Вода больно хлещет в лицо и голову. Хуан, конечно, не предполагал таких экстремальных вояжей - простенький мотоцикл был ему нужен исключительно для передвижений по городку и окрестностям, на минимальной скорости.
– Господи, Господи… Помоги, помоги…
Губы Юлии сами собой, бессознательно, беззвучно и почти безнадежно повторяют эти слова,
Или это просто потемнело в глазах от страха и напряжения? Как бы там ни было, она предпочла просто зажмуриться… И именно в этот момент, они чуть не вылетели в кювет.
Юлия, прижимаясь мокрой щекой к куртке Антонио, тихонько заскулила…
Казалось, что поездке этой не будет конца. Вероятно, дон Карлос силой своего тайного знания удлинил дорогу, сделав ее беспредельной или просто пустив по кругу… И они так и будут мчаться, и мчаться по скользкой блестящей змеиной спине, каждую секунду готовые погибнуть, врезавшись в столб или попав под колеса автобуса… Юлия начала терять силы и впадать в отчаяние, когда впереди показались индустриальные огни спящей Барселоны.
Дальше, все было просто.
Подземный гараж, черная служебная дверь, мокрый тоннель и вот… Прежде чем отворить склеп, Юлия на миг прикрыла глаза. Сжала в кулаки пальцы, онемевшие оттого, что они слишком долго вцеплялись в куртку Антонио. Необходимо было сейчас же отогнать от себя воспоминание о Карлосе, расстегивающем на груди голубую рубашку.
Снова каменная Мадонна, и колонны, и свечи в изголовье гранитной плиты. Только теперь не до смеха. И не до романтики.
– Где этот тайник… ты знаешь?
Антонио ошалело глядит на полированную плиту, не в силах отвести взгляд от могилы прославленного предка. Он выглядит как человек, находящийся под гипнозом. Как человек, готовый вот-вот утратить всякую связь с реальностью, настолько явно переставшей его интересовать, что Юлия кричит, нарушая святость места:
– Где тайник?!!
Антонио, очнувшись, озирается по сторонам. Он что-то бормочет по-испански и подходит к одной из стен крипты.
– La pared justa… La pared justa… [42]– безостановочно повторяет он.
И начинает шарить ладонями по плитам каменной кладки. Это приглушенное бормотание и этот жест - как у слепого, ощупывающего незнакомую поверхность, словно в поисках выхода, которого нет… Он лихорадочно изучает глухую стену, точно замурованный заживо - все это так действует на нее, что к горлу подкатывает тошнота. Или это просто запоздалое следствие их поездки?
– Ну, что?
– Parece, aque… [43]
А дальше, все вообще, до смешного банально. Надо же - как в затасканных голливудских мистических триллерах! Он надавливает на одну плиту, на другую и вдруг, с нудным, режущим слух скрежетом из стены выдвигается камень. Антонио запускает руку в темноту проема… и через секунду достает оттуда длинный, больше полуметра, кожаный черный тубус с золотым тиснением и какими-то надписями. Может, на нем обозначено фирменное клеймо производителя или что-то подобное.