Притяжение

Ann Lee

— Рус… лан, — поперхнулась Вика, поднеся стакан с водой к губам и мельком поймав его взгляд. Вода пролилась на ткань, и как в дешёвом порнофильме, промочила её, обрисовывая под ней очертания груди, и ярких крупных сосков. Ему тут же захотелось припасть к ним, почувствовать их твёрдость и сладкий вкус.

— Пойдём в кровать, — хрипнул его голос, и он навис над ней, — хочу тебя!

— Что? — Вика явно не ожидала от него такого напора, когда встала просто попить воды, но пояснять что-либо Руслану было лень. Он накрыл её губы своими, и жадно втянул их, облизал и протолкнул свой язык в её рот, делясь горьким вкусом сигарет. Он

почувствовал, как она качнулась к нему навстречу, отвечая на поцелуй, и обвила его шею руками. Руслан усилил напор, и, прижимая вожделенное тело к себе, и Вика застонала. Приятно так, гортанно, и нетерпеливо.

По позвоночнику пополз огонь. Низ живота стал болезненно тяжёлым, и он с упоением вложил гудящий член в её ладошку, оторвав от своего плеча.

Сладкий, какой-то ванильный вкус её кожи обволакивал его, и им хотелось дышать всё больше и больше. Её хотелось есть. Сжирать без остатка.

Царица медленно и плотно держала его член, водя по нему мучительно медленно, так, что он неосознанно начал поддавать бёдрами.

— Пойдём, царица, — оторвался он от неё, и, пытаясь привести в короткий срок в норму зрение, голос. Замедлить ту лавину, что уже неслась, потому что боялся что навредит, если отпустит себя. — Иначе нагну тебя прямо здесь, а нам надо быть осторожными.

Вика осоловело, смотрела снизу, покусывая губы и плющась своей охренной грудью об него. Её ладошка, на его члене, замедлилась окончательно, и она с неохотой выпустила его.

Руслан содрогнулся всем телом, когда она напоследок провела большим пальцем по головке, размазывая смазку.

Всего лишь пара секунд, и он сделает с ней всё что задумал, но по факту, они стоят, и трахают друг-друга взглядами, обещая взаимный кайф, обмениваясь сбитым дыханием.

Он первым прерывает этот мазохистский контакт, и, взяв её за руку, ведёт в спальню. А там включив торшер, стягивает эту развратную сорочку, и трусы с её тела, и рассматривает во всех подробностях.

Гладит и щиплет налившуюся грудь, и с удовольствием видит, как царица нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Слушает, как она стонет, от его поцелуев, и укусов, когда он зарывается в её ложбинку.

— Блядь, какая ты охуенная! Я буду делать тебе детей постоянно, — мурчит он туда же.

— Сумасшедший, — смеётся Вика, притягивая его ближе, и он усиливает напор, натирая и без того чувствительные соски, и оставляя следы на её шее.

Его пальцы забираются в её кудряшки, и он фиксирует её голову, словно она захочет воспротивиться, жёстко целует её охуенные губы. Самые лучшие в этом мире. Зачем-то растягивает этот сладостный момент, длит и длит поцелуй, словно он последний. Всё никак не может насытиться влажностью, и упругостью её губ. Не может никак испить всю эту сладость её рта. Эту грёбаную наркоту, на которую подсел моментально и с первого раза. И он уже не задаётся вопросом, как так? Не мучается, не мается от осознания полного порабощения этой женщиной, а просто наслаждается новыми гранями, которые открывает для него она.

Отрывается от исцелованных губ, и смотрит в её, сейчас потемневшие глаза, и гладит пухлый рот пальцами, потому что не хватило ему ощущений, хочется ещё, и ещё.

— Ну что ты? — приятно хрипит её голос.

Она слегка хмуриться, заметив такую не свойственную ему медлительность.

Но вместо слов, Руслан медленно скользит руками и губами по пышным формам вниз, и опускается на колени,

целует круглый животик.

Теперь она смотрит сверху на него, машинально поглаживая плечи. И тревога в её взгляде нарастает.

— Руслан?

— Всё нормально, царица, — спешит он её успокоить, — просто очередной приход от тебя.

— Руслан, ты ни в чём не виноват… — словно не слыша его, начинает старую тему Вика.

Он терпеть этого не может. Потому что не надо его жалеть. Не надо говорить ему всю эту уничижительную хуйню. Он не сопляк, который обоссался посреди двора играя с ровесниками. Он мужик, который просрал своё дело и он обязательно разберётся с этим и поймёт как, чтобы не совершить прежних ошибок. И не надо ему говорить, что обстоятельства сложились так. Это его проёб, и да, он в этом виноват.

— Молчи, — получилось резко, но эта тема для него, мягко говоря, не приятна, и царица знает это, но каждый раз, как только предоставляется возможность, не может себя сдержать.

Вика обиженно поджимает губы, и её пальцы застывают на его плечах.

Руслан всё это прекрасно видит, но не собирается извиняться, по крайней мере, не словами.

— Ложись, царица, — он поднимается с колен, и помогает её улечься на спину, разводит бёдра. — Хочу слушать только твои стоны, только их.

Он ловит её, ещё обиженный, взгляд, но помимо него читает там и предвкушение. Так-то лучше.

Соскальзывает вниз, и устраивается удобнее между её разведенных ног. Смотрит на раскрытую сочную, влажную плоть, и чувствует, как копиться слюна во рту. Как горят пальцы, поглаживающие её бёдра. Как тает разум под напором похоти. И тело всё в сладком предвкушении ярких ощущений.

Царица мелко вздрагивает, когда он просто дует на влажные складки, и тут же ахает, потому что он, не удержавшись, проводит пальцами по трепещущей плоти, окунает пальцы в жаркую глубину, и получает первый стон. И не вынимая пальцев из глубины, припадает к клитору, жадно затянув его губами в рот.

— Рус. лан! — Вика вскрикнула, и её пальцы вцепились в его волосы. Больно и в то же время так заводящее, что он ещё несколько раз проделал это, проталкивая в неё уже три пальца.

Им сейчас, конечно, было не до экстрима, но в этот самый момент, ему хотелось довести её до разрядки, чтобы никаких мыслей в голове её не осталось, а заодно и у него.

И Руслан продолжал, действовать, то нежно, то жёстко, чередуя поцелуи и укусы, и медленно растягивал её, находя в созерцании того, как фаланга за фалангой, медленно, но верно входят в тугой жар лона царицы, его пальцы, особый кайф. Ему хотелось длить и длить эти мгновения, на грани, на краю. С её дрожью и стонами, и его предвкушением того, как он погрузится в неё уже членом. Глубоко и медленно, пока её ноготки будут царапать его бёдра, стремясь подогнать его, он, через неимоверные усилия будет сопротивляться и медленно доводить себя до разрядки.

Так и происходить, он медленно входит в неё, после того как Вика бурно кончила, уложив на бок, придерживая вздрагивающее тело. И ему хватает всего несколько толчков, чтобы кончить и прижаться к жене, поймав в этот момент такую не свойственную ему нежность.

— Я люблю тебя, Вика, — он раздувает горячим дыхание её кудряшки, вдыхая яркий аромат её кожи. — Люблю, и всегда буду любить.

Вика обернулась, заглядывая в его глаза.

— Сдаёшься полностью на милость мне? — лукаво улыбнулась она.