Притяжение
Шрифт:
Ник и Эрни Моран пересекли тротуар и скрылись за тяжелой застекленной двойной дверью.
Эрни Моран расписался в регистрационной книге и провел Ник к лифту.
— Я люблю уик-энды, — признался Эрни Моран, когда они поднимались на четырнадцатый этаж. — Тихо. Никто не мешает.
Когда дверь лифта открылась, Ник бросилась в глаза медная табличка с надписью «Эрнест Моран, адвокат». Стрелка на табличке указывала в сторону длинного коридора.
— Простите, пожалуйста. В кабинете
Но Ник никакого беспорядка не заметила. Эрни Моран провел ее через скромную прихожую и небольшой коридор к двери, на которой висела медная табличка меньшего размера «Мистер Моран». Надпись не соответствовала представлениям Ник о внушающей доверие старомодной респектабельности, но она с облегчением отметила, что во всей обстановке не было ничего пошлого.
Кабинет Эрни Морана нельзя было назвать ни большим, ни маленьким. В углу располагались два кожаных дивана и кресло. Повсюду были наставлены телефоны: три на столе внушительного размера, кожаный верх которого хорошо сочетался с диванами. На полу — коврики в восточном стиле поверх истоптанного, но чистого большого ковра, тянувшегося от одной стены кабинета до другой.
Ник поймала себя на странной мысли: какого цвета ковер у нее дома?
Два окна без занавесок выходили на Парковую авеню, в центре дальней стены был встроен декоративный камин, над ним — каминная доска, заставленная книгами. Эрни Моран достал из ящика письменного стола старый маленький транзисторный приемник и включил его. Комментатор вопил во всю силу своих легких:
— Это лучшая игра «Книксов» в нынешнем сезоне! Невероятно! Я отказываюсь в это поверить! Вот это да!
Эрни Моран, вздохнув, выключил приемник и положил его обратно.
— Извините, — сказала Ник.
— Джоанна связалась со мной, когда я ехал на матч, — устало пояснил Моран. — Это сущее наказание. Они играют хорошо только тогда, когда меня нет на стадионе.
На стене над столом висело несколько дипломов. Ник рассматривала их, пытаясь делать это незаметно. Вузовские свидетельства адвоката. Похоже, он был студентом, а потом аспирантом Университета Миссисипи. С тех времен, когда Ник ходила с Хелом на футбольные матчи, ей запомнилось, что их команда называлась «Бунтари». Ник предпочла бы Гарвард или Йейл.
— Можно взять ваше пальто?
В офисе, как и во всех конторах Нью-Йорк-Сити зимой, топили слишком жарко, и Ник с радостью передала адвокату свое пальто. Она почувствовала, что Моран изучает ее. Чем вызван столь сильный интерес?
— Садитесь, — предложил Эрни Моран. Ник села на один из кожаных диванчиков, а адвокат, придвинув кресло, сел напротив и достал блокнот.
— Как вы обычно одеваетесь?
— Зависит от обстоятельств, — уклончиво ответила Ник, не понимая, почему Эрни Моран задал ей этот вопрос.
— Я не шучу. Вам в ближайшее время следует тщательно обдумывать свои наряды. На вас будет сосредоточено внимание
— Мне придется подзанять кое-какие шмотки, — немного раздраженно ответила Ник. Моран улыбнулся, но его лицо оставалось напряженным, а взгляд выражал неодобрение.
«Он считает меня привлекательной».
«Заткнись».
— Я должен задать вам несколько вопросов, мисс Столлингс.
— Называйте меня Ник.
— Не… Сьюзен? — удивился Моран.
— Ладно, чтобы не мучиться, называйте меня мисс Столлингс, — отрезала Ник. Она заметила, как тень раздражения промелькнула на лице адвоката, но он тут же овладел собой.
Ник почувствовала, что ей неуютно с этим человеком.
— Вы курите? — спросила она.
— Недавно бросил, — ответил Моран, сделав какую-то пометку в блокноте. — Извините, здесь не курят.
— Ладно, обойдемся, — пробормотала Ник, пытаясь разглядеть, что записывает Эрни Моран.
Не отрывая глаз от блокнота, адвокат проговорил:
— Самое ужасное, что никто, кроме вас, не видел, как Джеффри Уайт выпрыгнул из окна.
— Почему? — Ник встала, подошла к окну и снова повернулась к адвокату. — Вы думаете, я его толкнула? — Адвокат ничего не ответил.
«Он не исключает этого».
Эрни Моран заговорил, тщательно подбирая слова:
— Просто ваша невиновность была бы несомненной, если бы кто-нибудь, кроме вас, видел, как он прыгает из окна.
— Значит, вы считаете, что я могла солгать? — настаивала Ник. — Так ведь?
— Я просто констатировал факт.
— Вы с Джоанной были любовниками, мистер Моран?
— Мисс Столлингс, мы говорим о вас.
— Я знаю, знаю. — Ник хотела курить. Ее легкие взывали об этом. — Вам придется простить меня, мистер Моран, но я ничего о вас не знаю, но доверяю вам свою жизнь.
— Я делаю, что могу, мисс Столлингс.
— Спасибо. Простите меня, — проговорила Ник, отворачиваясь, чтобы адвокат не заметил навернувшиеся на ее глаза слезы. Они появились внезапно и изумили ее. Она сама не знала, из-за чего вдруг заплакала. — Не обращайте на меня внимания. Эти слезы… они ничего не значат. — Ник почувствовала, как опустились ее плечи, несмотря на все старания держаться прямо.
Эрни Моран предложил Ник чистую бумажную салфетку.
— Вы никогда прежде не имели дела с правоохранительными органами, не так ли, мисс Столлингс? — Его голос звучал бесстрастно. Ник не знала, разъярила ее эта фраза или успокоила.
Она взяла салфетку. Они стояли рядом перед окном, глядя на неосвещенные здания под темнеющим небом.
Эрни Моран повторил вопрос.
— У вас в прошлом было что-нибудь такое, за что могла бы уцепиться пресса?
«О, Боже…»
— На что вы намекаете?