Приват-капитализм России, или Дело «Норильский никель»

Коростелев Александр

В тексте президентского указа обращала на себя внимание фраза: «правовой статус которых ранее не был приведён в соответствие с законодательством Российской Федерации». Её использование предусматривалось с учётом нормы права пункта 3 статьи 12 действовавшего тогда Закона РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности», которая гласила:

« Преобразование в акционерные общества государственных и муниципальных предприятий,а также предприятий, в имуществе которых вклад государства или местных Советов составляет более 50 процентов, осуществляется собственником или уполномоченным им органом с учётом мнения трудового коллектива и в соответствии с законодательством

РСФСР о приватизации».

Ясно видно, в президентском указе в отличие от закона отсутствовала ссылка на учёт мнения трудового коллектива. И это не случайно, поскольку вероятность того, что трудовые коллективы крупных промышленных, подчеркнём, прежде всего рентабельных государственных предприятий и объединений вдруг и однозначно быстро поддержали бы их акционирование с целью последующей приватизации, справедливо вызывало у авторов проекта президентского указа большие сомнения. Поэтому они обыграли эту трудность по-своему, наделив трудовой коллектив второстепенным и, к тому же, декларационным правом, создававшим обманчивую иллюзорность возможности его реализации, причём после завершения процессов акционирования государственного предприятия или объединения (концерна):

«Установить, что находящиеся в государственной собственности пакеты акций, составляющие более 50 процентов уставного капитала предприятия, могут быть переданы в траст с согласия трудового коллектива предприятия ».

По большому счёту это была совершенно бесполезная норма подзаконного права, необходимость появления которой можно объяснить, пожалуй, лишь особенностями того времени – времени псевдодемократических реформ, проводившихся методами искусно завуалированных обманов и пустых обещаний власть имущих своему народу. С одной стороны, эта норма права никак и ни при каких обстоятельствах не могла ограничить разработчиков и проводников в жизнь приватизации государственных промышленных предприятий по-Чубайсу в реализации их замыслов по перераспределению в интересах строго определённых частных лиц самой ликвидной государственной собственности. С другой стороны, она смягчала гражданское общественное мнение, сея в сознании людей семена добросовестного заблуждения об их возможном активном участии в происходивших в стране событиях. Поясним.

По первому варианту приватизационных льгот, суть которого подробно излагалась в ведении в настоящую книгу, контрольный пакет акций образованного открытого акционерного общества составлял не 50% плюс одна акция, а 37,5% плюс одна акция, или в грубом упрощении – 38%, поскольку 25% акций этого приватизируемого акционерного общества были привилегированными. Привилегированные же акции, как известно, не предоставляют их держателям право иметь решающий голос на общих собраниях акционеров компании, в основном ограничивая их интересы лишь ежегодным получением фиксированных дивидендов в валютно-денежном выражении. Они распространялись безвозмездно среди членов трудового коллектива приватизируемого государственного предприятия, а также – среди приравненных к ним лиц.

В этом случае 38% акций уставного капитала открытого акционерного общества составляли большую часть в 75% пакете суммарно всех обыкновенных (по видовому названию), но совершенно необыкновенных по их значимости, наиболее дорогих, управленческих акций. Ведь по сути своей именно обладание контрольным пакетом акций компании, образованной в результате акционирования стабильно рентабельного государственного предприятия или объединения (концерна), позволяло без каких-либо проблем и в течение очень короткого времени превратить вчерашнего малоимущего советского человека в современного российского инвалютного капиталиста-миллиардера (!) .

Общественное мнение, формировавшееся подавляющим большинством российских граждан, однозначно не могло поддержать приватизацию наиболее ликвидной (лучшей) государственной промышленной собственности в интересах заранее избранного круга частных лиц, поэтому контрольные пакеты акций, образованных в ходе акционирования предприятий, приватизируемых по первому варианту приватизационных льгот, на срок до трёх лет формально оставались в собственности Государства.

Фокус же заключался в том, что, не изменяя собственника, не реализуя (продавая) контрольные пакеты акций указанных открытых акционерных

обществ каким-либо третьим лицам, уполномоченные президентской волей госчиновники, разумеется, являвшиеся настоящими профессионалами хитроумного подзаконного нормотворчества, сразу же после акционирования государственных предприятий были вправе распоряжаться контрольными пакетами их акций по иному. Например, путём передачи в доверительное управление или траст. Для чего, подчеркнём, какого-либо учёта мнений трудовых коллективов не требовалось, причём, по весьма формальному, но превосходно продуманному основанию: согласие трудовых коллективов на траст требовалось только тогда, когда в государственной собственности находились пакеты акций, составлявшие «более 50 процентов уставного капитала предприятия», а, как известно, 38% меньше этого обязательного требования (!).

По второму варианту приватизационных льгот трудовой коллектив изначально получал в собственность весь контрольный пакет обыкновенных (управленческих) акций приватизируемого акционерного общества, образованного в результате акционирования унитарного государственного предприятия, и составлявший не менее 50% уставного капитала компании плюс одна акция и при полном отсутствии привилегированных акций. Из чего видно, что во втором варианте приватизации Государство с самого начала не имело намерений оставлять в своей собственности контрольный пакет обыкновенных (управленческих) акций образованного акционерного общества, а, следовательно, у него просто не было необходимого 50% пакета акций для возможной передачи в доверительное управление или траст.

Значит, норма права упомянутого президентского указа, предусматривавшая получение согласия трудовых коллективов на передачу в траст принадлежавших Государству акций акционированных с целью приватизации государственных предприятий и объединений, – это не что иное, как обман, маскировавший идейную несправедливость проводившейся приватизации. Это было декларационное рекламное действо, из которого нельзя было извлечь каких-либо правовых последствий. В общем, – правовая пустышка, мыльный пузырь, рассчитанный на массовую доверчивость и неосведомлённость россиян (!).

В наделении высокопоставленных госчиновников полномочиями по собственному усмотрению ещё до аукционных продаж распоряжаться принадлежавшими Государству контрольными пакетами акций открытых акционерных обществ, образованных в ходе преобразования рентабельных государственных промышленно-отраслевых предприятий и объединений (концернов), в основном приватизировавшихся по первому варианту льгот, состоял смысл интриги приватизации по-Чубайсу!

Приватизационные интриги закручивались вокруг конкретных, разумеется, далеко не планово-убыточных, а стабильно рентабельных государственных предприятий и объединений (концернов), для чего эти юридические лица предварительно попадали в соответствующие перечни Государственной программы приватизации, в соответствии с действовавшим российским законодательством подлежавшей утверждению Верховным Советом Российской Федерации. Затем следовало акционирование этих государственных унитарных хозяйствующих субъектов и окончательный отбор наиболее рентабельных и перспективных компаний, исходя из их производственных показателей и экономической результативности. Первые строчки списков таких компаний занимали преобразованные государственные промышленно-отраслевые горнодобывающие и нефтедобывающие объединения (концерны).

Контрольные пакеты обыкновенных акций горнодобывающих и нефтедобывающих компаний (бывших концернов), формально-юридически остававшиеся в государственной собственности, без промедлений, без каких-либо обоснований и мотиваций легально передавались в доверительное управление или траст коммерческим организациям, подобранным кремлёвскими госчиновниками под непосредственным и чутким личным руководством Президента России Бориса Ельцина.

Предоставленная частным лицам возможность всеобъемлющего управленческого доступа к производственно-хозяйственной деятельности рентабельных государственных промышленно-отраслевых открытых акционерных обществ, к их внутренней экономике, к финансовым потокам, к информации о доходах, причём задолго до полной приватизации самих производственных имущественных комплексов, позволила скорейшим образом прибрать к рукам – приватизировать их прибыль, в итоге недополученную Государством (!).