Приватизация по-российски

Бойко Максим

Следует, впрочем, вспомнить, что параллельно с такими искусственными и внутренне алогичными формами разгосударствления, как аренда и “полное хозяйственное ведение”, в России практиковались и более цивилизованные механизмы. Они основывались на объединении имущества разных собственников и были уже куда ближе к приватизации в ее традиционном понимании. Ряд чисто приватизационных норм был закреплен постановлением Совмина СССР от 19.06.90.

Этим документом были утверждены Положения об акционерных обществах и об обществах с ограниченной ответственностью. Его основной задачей было оформление правовых основ для создания в СССР хозяйственных обществ общепринятого типа. Вместе с тем допускалось создание акционерных обществ путем объединения вкладов государства (в

виде имущества государственного предприятия) и работников (в виде денежных взносов). Часть акций предприятия могла передаваться работникам и через формирование специальных финансовых фондов, в которые направлялась часть прибыли, предназначенная для материального поощрения. Такие акционерные общества могли быть только закрытыми, чтобы акции работников (да и государства) не переходили беспрепятственно в другие руки.

Предоставление приоритета работникам предприятия при его акционировании зародилось именно тогда, под влиянием экспериментов по “демократизации управления предприятиями”. Выход директоров из-под государственной опеки пытались уравновесить усилением влияния трудового коллектива на управление. Именно тогда работникам предприятий дали возможность выбирать директоров. Участие работников в капитале предприятий было логическим завершением этой тенденции. Впоследствии эти подходы нашли свое отражение в приватизационном законодательстве, а также в концепции “собственности работников”, развившейся в процессе осмысления особенностей деятельности арендных предприятий и производственных кооперативов.

Все вышеописанные юридические схемы — аренда, “полное хозяйственное ведение”, акционирование — достаточно быстро стали применяться. Анализ этой практики позволил понять, что их внутренняя непоследовательность, “половинчатость” не позволяют им стать полноценным инструментом преобразования экономических отношений. Стало ясно, что государственное имущество на определенных условиях и в соответствии с определенными процедурами должно передаваться в частную собственность. Тогда и появилось в русском языке само слово “приватизация”. Правда, большинство коллег, привыкших использовать англоязычные термины при отсутствии русских, писали “прайветизация”. Поскольку это резало слух, я предложил, в соответствии с русской филологической традицией, латинскую кальку — “приватизация”. И этот термин прижился.

НАПЕРЕГОНКИ С СОЮЗОМ

В 1990–1991 годах и общество, и власть ощущали неизбежность серьезных экономических реформ. В то время писались сразу две программы таких реформ. Одна — для СССР — группой Григория Явлинского, это были известные “500 дней”. Другая — для России — группой под руководством Евгения Сабурова. Обе эти программы содержали ряд идей, которые были осуществлены в ходе последующих реформ.

В то время я участвовал в работе группы Сабурова. В ней работали многие серьезные экономисты, впоследствии входившие в российское правительство: Ясин, Шохин, Лопухин. Входил в состав этой группы и Петр Филиппов — председатель подкомитета по собственности Верховного Совета РСФСР. Для этой программы я, среди прочего, написал целый раздел о приватизации.

Когда создавалась группа, казалось: сделаем программу — и тут же за работу. Написали программу. Приходим к Силаеву, тогда премьеру России. Настроены были решительно: где, мол, наши портфели? Но, увы, хотя уже был провозглашен государственный суверенитет РСФСР, власти у российского правительства не прибавилось. Не хватило ее, впрочем, и союзному правительству, ограничившемуся созданием комиссии Абалкина, которая также не дала практических результатов. И никаких реформ не получилось. Сейчас очевидно: должен был случиться август 91-го, чтобы стали возможны решительные действия. Сабуровской программе просто не повезло: ее пытались реализовать в России, еще входящей в состав Союза. В результате разочарование было огромное.

Впрочем, определенные меры, затягивать с которыми становилось опасно, удалось “пробить” через Верховный Совет РСФСР. В то время именно Верховный Совет

стал одним из главных “рассадников” реформаторских идей в России. Самым активным в этом отношении был комитет по экономической реформе, который возглавляли Сергей Красавченко и два его зама — Петр Филиппов и Владимир Шумейко. К концу 1990 года в подкомитете по собственности и приватизации был подготовлен проект закона о приватизации. Написали его Петр Филиппов и я очень быстро и, как оказалось, весьма своевременно. Когда он был принят в первом чтении, встрепенулся и Верховный Совет СССР. Там начали разрабатывать проект закона “О разгосударствлении и приватизации в СССР”. Причем авторы союзного закона под разгосударствлением понимали все вышеописанные пути снижения государственного контроля над предприятиями, в том числе аренду и полное хозяйственное ведение, — тогда считалось важным поддерживать “плюрализм”, очень популярное было слово.

Появление союзного проекта (а его, по тогдашней моде, опубликовали “для всенародного обсуждения”) резко повысило угрозу “стихийного” разгосударствления на территории России. И поэтому тут же Верховным Советом РСФСР было принято постановление, которым заморозили процесс разгосударствления и приватизации в России до момента принятия республиканского закона о приватизации. Допускался только выкуп имущества по ранее заключенным договорам аренды с выкупом. По существу было принято решение не применять на территории РСФСР иные приватизационные концепции и тенденции.

Кроме того, в конце 1990 года по инициативе Владимира Шумейко приняли постановление, которое лишило властных полномочий государственные концерны, создававшиеся в конце 80-х годов на базе упраздняемых отраслевых министерств. Концернам было предоставлено право назначать и снимать руководителей входивших в них предприятий, а также распоряжаться от имени государства-собственника имуществом этих предприятий: передавать его в аренду, разрешать его продажу и т. п. Тем самым концепция “полного хозяйственного ведения”, имитирующая собственность при сохранении административного контроля партийно-государственного аппарата, практически распространялась на целые группы предприятий.

Низведя концерны до статуса хозяйствующих субъектов, удалось прекратить стихийную раздачу предприятий в аренду. Затормозился и процесс “административной холдингизации”, приводившей как к созданию монопольных структур, не совместимых с рыночными законами, так и к перетаскиванию бывшими министерскими руководителями под свой личный контроль наиболее перспективных предприятий отрасли.

Работа над законодательством шла наперегонки. В результате наш закон был принят летом 1991 года. И хотя среди депутатов нашлись сторонники и всех остальных концепций, например собственности работников, закон был принят с большим энтузиазмом, так как означал, что Россия в экономических реформах преуспела.

Союзный закон получил окончательное юридическое оформление чуть позже. А поскольку уже действовали законодательные акты, оберегавшие экономический суверенитет России, союзный закон о приватизации в РСФСР так и не вступил в силу. Однако в некоторых союзных республиках этим документом воспользовались — уже после распада СССР.

ОСНОВНЫЕ ИДЕИ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О ПРИВАТИЗАЦИИ

К концу 1990 года удалось сформулировать основные принципы, на которых могло быть построено полноценное приватизационное законодательство. Оно находится на стыке публичного и гражданского права. Регламентируя содержание, процедуру совершения приватизационных сделок и исполнение обязательств сторон, оно должно содержать нормы гражданского права. А поскольку оно призвано обеспечивать беспристрастность государства, гарантировать гражданам и организациям доступ к самой процедуре, пресекать злоупотребления, то ему выпало и регулировать деятельность различных органов власти и отношения между ними в ходе приватизации. Все это область публичного права. Поэтому основные принципы, на которых был построен весь приватизационный процесс, также разнородны по своей правовой природе.