Привет из Майами
Шрифт:
— Зачем ты меня спас? Зачем принес сюда? — претензии сами собой вылетают из моего рта, но Даррен только улыбается. — И я не собиралась замерзать… просто заблудилась и устала.
Красавчик сокрушенно качает головой, но спорить со мной явно не собирается. Берет бутылочку с шампунем и моет мои волосы, словно маленькой. У меня дар речи пропал от такой заботы. Осторожно смывает пену, чтобы она не попала мне в глаза, промывает каждую прядку. Потом вытаскивает пробку из ванны, чтобы слить воду. Бесцеремонно поднимает меня из пенного убежища за руки и заворачивает в огромное душистое белое полотенце.
Не обращая внимания на мои вопли, подхватывает
— Ну вот, теперь поговорим.
— Поговорим… а надо ли? — я все же сползаю с коленей Даррена на мягкое сиденье дивана и поворачиваюсь к нему лицом. Мне интересно, что такого он мне хочет сказать.
— Надо. И я хочу предупредить, что все не так просто. Но ты должна меня понять… должна Лейс. Не руби сразу так… вдумайся…
— У тебя скоро свадьба? — прерываю я его лихорадочные уговаривания. Меня волнует только этот вопрос на данный момент.
— Да. Через десять дней уже… Но это не то, что ты думаешь, — Даррен ловит мои руки и целует пальчики.
Я удивлена, не пойму, зачем он это делает. Он прикладывает мою ладонь к своей колючей теплой щеке и у меня сладко замирает сердечко от этого жеста.
— Я рос без отца, он бросил нас с сестрой. И мать бросил, ради другой женщины. Не выдержал бытовых трудностей и сбежал к более обеспеченной тетке. Мне тогда было двенадцать лет, сестре девять. Лучший друг отца, Гарольд, не оставил нас в беде. Он был уже тогда состоятельным, владел в большом городе бизнесом, строил судоверфи на заказ. И свою имел одну тогда, он любит яхты и корабли… — Даррен судорожно вздохнул и посмотрел мне в глаза. Видно, что переживает, рассказывая о друге своего отца. Я пока ничего не понимала, но перебивать не стала. — Гарольд мне как отец! Он умирает… неоперабельная опухоль. И у него единственная мечта — поженить нас с Оливией. Она его дочь.
Вот это новость! Даррен женится, чтобы исполнить желание своего названного отца! Конечно, человек этот дорог парню, но жениться…
— Но ты не бойся, мы все придумали, — быстро говорит Даррен и придвигается ко мне ближе. — Свадьба фиктивная, это спектакль. Мы все тянули с Оливией, то сходились, то разбегались. Сейчас она беременна, так что Гарольд уйдет счастливым вдвойне! Только ты пойми, пожалуйста, родная моя… ты нужна мне…
Даррен замолкает и смотрит на меня, ожидая моего вердикта. Я же в растерянности. А мне где место во всей этой истории?! Придерживая сползающее полотенце встаю и подхожу к камину. Его огонь настоящий, не электронный, я чувствую исходящее от него тепло. Но он затухает, едва живой. Рядом лежат дрова, я беру небольшое поленце и швыряю в невысокое пламя, наблюдая, как оживились искры, разлетаясь в разные стороны.
— Ты не любишь Оливию… — не спрашиваю, подвожу итог разговору. Я вижу, как Даррен кивает и улыбается, и мне легче. — Но тогда почему ты наорал на меня? Почему был так рад, когда дозвонился до нее? Это твой ребенок?!
— Вау! Сколько вопросов, пломбирчик, — ухмыляется кареглазый, обнимая меня. Он стискивает так, что мои кости чуть не хрустят. — Ребенок не мой. У нас давно ничего нет с ней. И она против этого спектакля. В отличие от меня, Лив не считает, что это хорошая идея, потакать капризам умирающего отца. Но я договорился с ней. Гарольд завещал мне половину своего состояния, а я посулил отдать все деньги Лив. За роль
— Я, правда, не нарочно… Челси пригласила, и я перепутала адрес. Завтра разберусь.
— Завтра… конечно разберемся. Во всем… иди ко мне.
Даррен возвращается на диван и тянет меня за собой. Хотя вопросов еще целая куча, но ласки любимого мужчины важнее, ведь мы так и не поздоровались толком. Падаю на него, утопая в сильных объятиях, наслаждаясь прикосновениями больших горячих ладоней к моей обнаженной спине…
19
На диване слишком тесно, но идти в спальню на кровать мне не хочется. В гостиной чудесная праздничная атмосфера, камин пылает вовсю, гирлянда вспыхивает веселыми огоньками. В огромных окнах сияют звезды на черном бархате неба, и если погасить свет, то можно любоваться их мерцанием и предаваться мечтам.
Когда в очередной раз едва не сваливаемся на пол в пылу страсти, Даррен смеётся и поднимается с дивана. Он уходит от меня, но через минуту возвращается с огромным пушистым одеялом, которое раскладывает у камина на полу. О чем-то задумывается и снова уходит, вернувшись с целым ворохом одеял и подушек. Я наблюдаю за его передвижениями и отмечаю про себя, как мне нравится его облик и стройное загорелое тело, веселая мальчишеская улыбка. Он смеется, рассказывая что-то, а у меня чувство, что мы семья и скоро праздник, подарки… Стоп! А что я послезавтра подарю Даррену?
Эта мысль лихорадочно начинает метаться в голове. А где здесь магазины? А что ему будет приятно получить от меня в подарок? Как бы выспросить ненароком. Ладно, посмотрим. Пока у меня романтическая ночь у камина намечается! Пока я размышляла, возле елки появился поднос с бутылкой вина и огромной вазой с фруктами. Бокалы приветливо поблескивают, переливаясь отраженными огоньками от елочной гирлянды. Зазвучала откуда-то красивая современная мелодия, и я утыкаюсь лицом в спинку дивана. Я сейчас умру от нежности! Никогда еще для меня никто так не старался…
— Эй, мой сладкий медовый пломбирчик! — тянет меня за свисающую с дивана ножку блондинчик. — Иди ко мне.
Я поддаюсь его потемневшему зовущему взгляду, перебираясь в теплое мягкое гнёздышко, построенное моим возлюбленным. В камине чуть слышно потрескивают поленья, создавая контраст картине за окном, где темнеют заснеженные ели. Мне кажется, что это местечко из вороха одеял сейчас самое уютное в мире. Но через минуту понимаю, как ошибаюсь. Потому что есть еще более уютное местечко — в объятиях любимого мужчины!
Устроившись на его коленях, я смотрю в глаза цвета расплавленного горького шоколада, в которых отражаются игривые огненные языки от камина. Но мне кажется, что это горит страсть, желание обладать мной. Его руки не торопясь проводят какие-то, одному ему известные линии на моей обнаженной спине. Невольно придвигаюсь еще ближе к лицу Даррена, когда его руки вдруг замирают и неожиданно легонько притягивают меня к его телу.
Я улыбаюсь, не разрывая нашего зрительного контакта, лишь оглаживаю ладонями широкие плечи, наслаждаясь гладким атласом мужской кожи под моими нежными пальчиками. Сейчас эта комната наша вселенная, в которой лишь мы, две яркие заблудшие звёздочки, которые отчаянно ищут утешения и нежности друг в друге.