Привет из Загса. Милый, ты не потерял кольцо?
Шрифт:
Удержать народ в деревне становилось очень сложно.
В зимний период ситуация ухудшалась.
Всё больше мужиков подавались на заработки, потом там и оставались на постоянной основе.
Пока родители обсуждали насущные проблемы, мы с Максимом молчали, изредка обмениваясь ничего не значащими фразами.
После завтрака отец предложил Воронцову-старшему осмотреть новый участок, который он планировал засадить популярным сортом картофеля «Фри».
Этот сорт обладал приличной урожайностью, но совсем не подходил для обычных
Воронцову-старшему предстояло найти место сбыта для чудо-картофеля.
Взяв машину Максима, главы семейств укатили.
Вскоре после их отъезда к маме пришла соседка, якобы за чесноком для засолок на зиму. Пока мама ходила ей за приправами, она не сводила глаз с моего вымышленного жениха.
Заметив повышенный интерес соседки, мама предложила ей помочь с заготовками и увела её.
— Василисушка, — сказала мамуля, переступая порог дома. — Покажи Максиму наш сад. Может, он захочет попробовать свежих ягод. Крыжовник в этом году удачно уродился.
Не знай я ее, решила бы, что она издевается.
Мне находиться в одном помещении с Воронцовым не хотелось, не то что гулять вместе.
Отказать я не смогла, и пришлось выполнить ее просьбу.
Глава 9
День выдался на удивление теплым и солнечным. Легкий ветерок играл листвой деревьев, создавая бриз. Воздух пропитался ароматом цветов и спелых ягод.
Я молча шла впереди, показывая Максиму дорогу.
Сначала мы миновали яблони, на которых уже начали наливаться плоды. Потом прошли мимо кустов смородины и малины.
Подойдя к небольшой беседке, увитой диким виноградом, я остановилась, любуясь крупными гроздьями ягод.
— Здесь мое любимое место, — сказала я, поворачиваясь к Воронцову. Сама не заметила, как признание сорвалось с губ. — Отсюда открывается чудесный вид на реку.
Не выражая бурного восторга, он осмотрелся вокруг.
Складывалось впечатление, что он умышленно не смотрел на меня.
— Василиса, нам нужно поговорить о вчерашнем, — глядя вдаль, начал он.
Его слова заставили меня напрячься.
Я сглотнула вставший ком в горле, стараясь сохранить самообладание.
— Разве здесь есть что обсуждать?
И тут случилось чудо!
Максим посмотрел на меня.
В его глазах читалось столько всего невысказанного, что у меня перехватило дыхание.
Симпатия, сожаление, нежность — смешались в одном единственном взгляде.
Часть меня хотела убежать, не слышать того, что он собирался сказать. Тогда как другая часть, более сильная, заставила остаться на месте.
— Вчера мы зашли слишком далеко. Я не должен был позволять этому случиться.
Его слова, хоть и ожидаемые, больно ударили по мне.
Захотелось крикнуть: «Почему?».
Вместо этого, равнодушно пожав плечами, сказала:
— Не стоит переживать из-за всяких пустяков. Подумаешь, поцеловались. Нам не
В довершение махнула рукой, делая вид, что вчерашнее происшествие не имеет для меня никакого значения.
Хватит с меня его жалости!
Максим грустно усмехнулся и сделал шаг ко мне.
Казалось, он не верит ни одному моему слову и не воспринимает всерьёз мои попытки оттолкнуть его.
И это злило ещё сильнее.
Словно под влиянием импульса он протянул руку и едва не коснулся моего лица. В последний момент он остановился.
Его взгляд помрачнел.
В нём промелькнуло сомнение. Он боролся с желанием прикоснуться ко мне.
И проиграл.
Тепло, исходящее от его пальцев, коснулось моей кожи и тут же пропало.
Это Максим отдёрнул свою руку, как если бы внезапно передумал.
— Прости, я не должен прикасаться к тебе. Дело не только в поцелуе, Василиса, — в его голосе звучала горечь. — Я не имею права втягивать тебя в свой мир, где полно грязи, пороков и соблазнов. Ты другая — чистая и настоящая. У тебя впереди счастливая жизнь, и мне в ней нет места. Я всего лишь временный гость в твоём идеальном мире и не хочу быть тем, кто его разрушит.
Его слова неожиданно больно ударили по мне, накрыв оглушающей волной.
Он выбил меня из равновесия. Понимала, его не переубедить, он сделал свой выбор.
Я инстинктивно отвернулась от Максима, чтобы скрыть подступившие слёзы.
Гордость не позволяла расплакаться перед ним.
Я не могла показать, насколько сильно он меня ранил.
Ещё гордость не позволяла мне сделать самое страшное — умолять его остаться. Или, того хуже, попросить, чтобы он взял меня с собой.
Это была слабость, которую я не могла себе позволить.
Тем не менее боль от мысли о расставании с ним невыносимо разъедала грудь.
— Тебе лучше уйти, — едва слышно выдавила из себя.
А что ещё я могла сказать?
Он решил всё за нас обоих.
— Не могу, — прозвучал приглушенно его голос. В нём чувствовалась внутренняя борьба.
Взгляд Максима жёг мою спину, а я не могла заставить себя повернуться.
Знала, что если вновь посмотрю на него, то воздвигнутые мной с таким трудом барьеры рухнут, и я потеряю контроль.
Я слишком боялась дать слабину.
— Уходи! — прокричала, выплескивая наружу еле сдерживаемую обиду.
— Не проси. Я не оставлю тебя. Не сейчас.
Его ладони осторожно опустились на мои плечи, и от этого легчайшего прикосновения по телу пробежала дрожь.
Его близость, его тепло делали только хуже. Они бередили кровоточащие душевные раны.
Попыталась сбросить его руки и не смогла.
Максим не захотел меня отпускать.
Накатила слабость, и я в бессилии замерла.
— Принцесса, посмотри на меня, — его низки вкрадчивый голос прозвучал почти шёпотом. В нём слышалась мольба, которой я не могла противиться.