Привет из Загса. Милый, ты не потерял кольцо?

Лисавчук Елена

Медленно, через силу, повернулась к нему.

Наши взгляды встретились, и я увидела то, чего боялась больше всего.

В его глазах отражалось сожаление и твёрдая решимость.

Максим шагнул ближе и осторожно коснулся моей щеки, вытирая непрошеную слезинку. От его ласкового, почти трепетного прикосновения на душе стало тяжелее.

— Василиса, я не хочу причинять тебе боль, — с глубокой искренностью сказал он, и я ему поверила. — Как бы я не хотел этого признавать, мой отец прав. Мы слишком разные. Мы живём в разных мирах.

Ты слишком хороша для меня.

Я видела, как трудно ему давались эти признания. Как они ранили его не меньше, чем меня.

В его глазах стояла тьма, с которой он боролся. Я чуть ли не физически ощущала его борьбу.

— Тебе стоит знать, я не могу остаться в деревне, даже если бы захотел. Чего не хочу, — твердо продолжил он. — Твоя жизнь здесь: с твоими близкими, с теми, кто тебе важен. А моя — там, в столице. Нам уже ничего не изменить. Было бы слишком эгоистично с моей стороны просить тебя следовать за мной, ничего не обещая взамен.

— Ты прав, — произнесла я, удивляясь тому, как спокойно прозвучал мой голос. — Мы действительно почти не знаем друг друга. Возможно, между нами обычное мимолетное увлечение, не стоящее никакого внимания.

— Возможно, — согласился он. Я бы ему поверила, если бы не видела отразившееся на его лице сомнение. — Должен признаться, принцесса, я никогда не забуду тебя. Ты слишком хороша, чтобы лишать себя воспоминаний о тебе.

Расправив плечи, посмотрела ему прямо в глаза.

— Знаешь, Воронцов, и я тебя не забуду. Не смогу. Где еще я встречу такого непроходимого бабника вроде тебя? — проговорила с нахальной улыбкой. — За наше кроткое знакомство ты многому меня научил. Показал, что я не обязана слепо следовать указаниям родителей. Я могу сама выбирать свой путь.

Губы Максима дрогнули, и мне показалось, что он хочет что-то сказать. Может быть, даже изменить свое решение.

Однако момент прошел, и он ровным тоном сказал:

— Мне жаль, Василиса, – он бережно убрал прядь волос с моего лица. — Но я должен поступить так, как будет лучше для тебя.

Он бережно притянул меня к своей груди, и я позволила себе, утонув в его объятиях. Безумно манящих и родных.

К сожалению, прекрасные мгновения слишком быстро закончились.

Не успела я свыкнуться с мыслью о нашем неминуемом расставании с Воронцовым, как реальность тотчас обрушилась на меня.

Он мягко отстранился, разжал объятия и отступил.

— Нам стоит вернуться. Твоя мама может начать волноваться, не застав тебя дома.

Не имело никакого смысла оттягивать неизбежное.

— Чего мы тогда стоим? Пойдем?

Держась на неком расстоянии, мы направились обратно к дому. Пение птиц и запах цветов напоминали о том, что жизнь продолжается несмотря ни на что.

День был в самом разгаре. Особо не разговаривая, мы неспешно прошли мимо аккуратно подстриженных кустов, цветущих клумб, пересекли двор и подошли к крыльцу дома.

Я остановилась и повернулась к Воронцову.

Он

выглядел напряженным.

Между нами повисла удушающая тяжесть.

— Я тут подумала, — сказала нарочито непринужденно. — Может быть, это и к лучшему, что мы не вместе. В конце концов, кто знает, сколько бы мы смогли выдержать друг друга.

Максим хмыкнул, и в его глазах промелькнула неясная тень.

— Кто знает, — ироничным тоном отозвался он. — Быть может, ты бы не выдержала моего ворчания по утрам.

— Не наговаривай на меня! Это скорее ты бы не выдержал моего пения в ванной по вечерам, — подхватила я, чувствуя, как напряжение немного спадает.

Как бы я не притворялась, за моим напускным весельем скрывалась глубокая грусть и сожаление о том, что могло бы быть, но не случилось.

Обменявшись понимающими взглядами, мы разошлись по домам.

Остаток дня прошел как в тумане.

Я старалась держаться подальше от Максима, занимая себя разными делами. Помогла маме с уборкой, потом ушла в свою комнату, где до вечера прослонялась без дела.

Максим остаток дня провел с главами наших семейств.

Устав от безделья, спустилась к маме и помогла приготовить ужин.

Вечером, когда мы с гостями собрались за столом, Воронцов-старший откашлялся, привлекая внимание.

— У нас есть новости, — важно заявил он. — Мы с сыном через день возвращаемся в столицу.

Слова отца Максима обрушились на меня подобно грому среди ясного неба. Хотя, признаться, я и ожидала чего-то подобного после нашего разговора с Воронцовым-младшим, но реальность застала меня врасплох.

Я замерла, не в силах поднять глаза от тарелки. Любое движение, казалось, могло выдать мои истинные чувства. А я не могла позволить себе этого. Не сейчас, когда все смотрели на меня.

Сохраняя внешнее спокойствие, я продолжила ужин.

Максим, сидевший напротив, никак не отреагировал на слова отца. Было очевидно, что эта новость не стала для него неожиданностью.

Мама Тоня тревожно ахнула:

— Как? Почему столь скоро? — в её голосе слышалось неподдельное удивление. — А как же... — она осеклась, бросив на меня вопросительный взгляд.

Я сразу догадалась, к чему она клонит.

Мама опасалась, что я уеду вместе с ними.

Не мешало развеять её опасения.

— Мам, не волнуйся. Я остаюсь, — ровным тоном произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно беззаботнее. — Мы с Максимом решили остаться друзьями.

Ощутив на себе взгляд Максима, намеренно не стала встречаться с ним глазами.

Не хотела давать родителям новый повод для беспокойства.

— О, милая, — начала мама, и тут я была вынуждена твердо прервать её:

— Я в порядке. Правда. Это наше общее решение.

К счастью, никто не стал спорить и допытываться о причинах нашего расставания. Новость о скором отъезде гостей отвлекла внимание родителей от меня.