Привет из Загса. Милый, ты не потерял кольцо?
Шрифт:
Он торопливо избавился от остатков своей одежды, являя моему взору великолепие своего атлетически сложенного тела. Его мышцы выглядели чётко и рельефно, будто бы вылепленные искусным скульптором.
Мой взгляд остановился на возбуждённой плоти, налитой кровью и чуть подрагивающей от сильного напряжения. Она выглядела огромной, вызывающе мужественной, вздымалась горделиво.
При виде неё я испытала небольшой страх, сомневаясь, уместится ли эта штуковина в меня.
Однако стоило Максу вернуться, и страхи быстро позабылись. Он сразу впился в мои
Судорожно хватая ртом воздух, я ощущала, как мое тело отзывается на его прикосновения всё острее и острее.
— Ты такая чувствительная, будто создана специально для меня, — хрипло прошептал он. Его дыхание, коснувшись моего уха, запустило по телу новую волну мурашек.
Оставляя жаркие поцелуи на моей шее, ключице, он заставлял меня всё сильнее ёрзать под ним. Руки Макса блуждали по моему телу, лаская и дразня самые чувствительные местечки.
Только этого было мало.
Стоило мне почувствовать прикосновение его набухшей плоти к моей, как меня сразу пронзала терзающая дрожь нетерпения.
Не в силах бороться со сладкой агонией, я отчаянно вжималась в разгоряченное тело Максима.
А он всё медлил, будто специально растягивая каждое мгновение.
Когда начало казаться, что сладкая пытка никогда не закончится, я ощутила между ног вспышку боли.
— Потерпи, родная, скоро станет легче, — зажав мое лицо в ладонях, осыпал его поцелуями Максим.
Дав мне небольшую передышку, он задвигался вновь. Постепенно к боли примешалось наслаждение, и я полностью расслабилась, получая удовольствие. Толчки ускорились, и наше дыхание слилось в едином ритме. Мои стоны гармонично смешались с ритмичными шлепками наших тел, разрывая тишину.
Максим неутомимо целовал меня, приближая к вершине наслаждения.
Достигнув одновременно с ним пика оглушительного освобождения, я громко вскрикнула и упала на узкий лежак. Когда остатки сладостных судорог начали медленно отступать, он лег рядом и привлек меня к себе.
Уставшая и удовлетворенная, я без сил прижалась к нему, позволяя усталости сморить себя. Довольная и счастливая засыпала в кольце его надежных рук.
Глава 14
Первое, что я услышала, когда сон начал отпускать, были громкие голоса. Хотя нет, не совсем голоса, а отрывистые глухие звуки. Кто-то сильно ругался на улице.
Гневные выкрики за пределами палатки настойчиво вторгались в мой идеальный мирок, навеянный сном.
Игнорировать назойливый шум не получилось.
Да чтоб тебя!
Неужели нельзя дать человеку спокойно поспать?
Ответа не последовало, зато глухие шаги за палаткой стремительно
Я различила гаркающие интонации в голосе говорившего и... о боже!
Неужели это мой отец?
Тряхнув Макса за плечо, резко приподнялась, стягивая с него покрывало. Мне понадобились считанные секунды, чтобы закутаться в него.
Поняв, что творится нечто неладное, Воронцов махом скинул с себя остатки сна и схватил валяющиеся на земле штаны. Быстро натянув их на себя, он вернулся ко мне.
Происходящее походило на дурной сон. Казалось, вот сейчас я проснусь, Макс поцелует меня, и я расскажу ему, какой кошмар мне приснился.
Но я никак не просыпалась!
Внезапно полог палатки отдернулся с такой резкостью, будто кто-то умышленно вознамерился разорвать ткань на мелкие клочки.
Я вздрогнула и чудом не подпрыгнула на месте.
Максим обнял меня за плечи и притянул к своей груди.
В образовавшемся проеме возникла массивная фигура моего папочки. Его лицо напоминало грозовую тучу, готовую обрушить на наши головы молнии.
Выражение лица было настолько суровым, что мои внутренности мгновенно скрутила судорога. В груди поселилось мерзкое чувство вины.
Знаете, то самое, когда тебя внезапно ловят за каким-то недостойным делом.
Вот только на этот раз я не играла в прятки в колхозном саду с соседской ребятней. И никто не выговаривал нам потом за утоптанную землянику.
Всё обстояло куда серьезнее.
Пялясь на отца, я судорожно прижимала к груди покрывало, пытаясь сохранить остатки достоинства.
— Я же говорил тебе, что они в порядке! А ты: «Поехали! Поехали!» — раздался с улицы ворчливый голос Воронцова-старшего. — Мой сын — человек чести. Он бы не воспользовался ситуацией.
Закончив говорить, он появился рядом с моим разъяренным родителем и во все глаза уставился на нас.
— Ага, конечно. Не воспользуется, — сердито передразнил его мой отец.
Мои щеки запылали от стыда и смущения.
Максим мгновенно среагировал на вторжение.
— Выйдите немедленно, — процедил он, требовательно глядя на наших незваных гостей.
— Мы никуда не уйдем, — не дрогнул перед ним отец и обратился ко мне: — Василиса, ты меня сильно разочаровала.
— Папа... — начала я, надеясь объяснить, что всё выглядит не настолько плохо, как кажется. И потерпела неудачу. Я не нашла подходящих слов.
Кого я пыталась обмануть?
Моей наготе имелось единственно верное объяснение. О нем родители и без меня догадались.
Потому я стыдливо отвела глаза, чувствуя себя нашкодившим котенком.
Однако Макс не дал мне окончательно опозориться.
Он рывком сел и повторно, уже властно, указал взглядом незваным гостям на выход.
— Вам лучше подождать нас снаружи.
Те намеков не поняли и остались стоять столбами, не сводя с нас глаз.
За спинами наших отцов замаячили любопытные физиономии Женька и Светы. Шатаясь туда-сюда, они пытались разглядеть происходящее в палатке.