Привет кошке!
Шрифт:
К счастью, настоятель храма разрешил им остаться на ночлег. И в тот вечер он рассказал им такую историю.
Давно-давно жил в этом храме старый настоятель и полосатый кот, по прозванию Тора-Тигр. Настоятель был так стар, что всё время спал. Это был бедный храм, никто его не посещал, и только и было слышно: «Как жарко!», «Мяу!», «Как холодно!», «Мяу!». Так они и жили душа в душу.
И вот однажды ночью проснулся настоятель и слышит: «Тин-н-н!» — колокол гудит. Молитва из храма доносится: «Нягу-нягу, могу-могу…» «Что это там такое?» — подумал настоятель, заглянул в храм и остолбенел: полосатый кот, по прозванью Тора-Тигр,
Огорчился старик, тихонько вернулся и лёг в постель.
На рассвете привиделся ему кот Тора. «Раз уж ты увидел меня, я не могу больше оставаться здесь, — сказал кот. — Однако ты меня любил и жалел, так что хочу я отблагодарить тебя. Вчера умерла у одного богача дочь. Сегодня будут похороны. Когда понесут её гроб к кладбищу, он ни с того ни с сего взовьётся в небо. Богач будет просить всех знаменитых монахов спустить его с небес, но никто не сможет сделать этого. Тогда ты выйди вперёд и скажи: „Наму-то-ра-яя!“ [6] —гроб и спустится на землю».
6
Бессмысленный набор звуков.
«Странный сон я видел!» — изумился настоятель.
Однако после полудня поднялась страшная буря и тут же утихла.
«Ага! Правду сказал кот!» — подумал настоятель. И только он это подумал, прибежал гонец от богача и стал тянуть настоятеля за рукав. «Скорее! Скорее!» — вопил он.
Сонный настоятель пошёл, взглянул, что случилось, и остолбенел — на небе клубятся чёрные тучи и висит гроб девицы. Богач слезами заливается. А толпа монахов, перебирая чётки, возносит молитвы. Только гроб так и висит в небесах. Вот так история!
Увидел богач старого настоятеля, сложил руки у груди: «На тебя вся надежда! — говорит. — Спусти, ради бога, гроб моей дочери с неба».
А монахи усмехнулись презрительно.
Старый настоятель не спеша принялся за молитву и, улучив момент, воскликнул: «Наму-тора-яя!» И что б вы думали? Гроб, висевший высоко в небе, спустился прямёхонько на землю. Богач смеётся и плачет.
С тех пор храм этот стал процветать. И стали называть его: «Храм кота». А настоятель его, говорят, как дремал на ходу, так и продолжал дремать.
Закончил рассказ настоятель «Храма кота» и рассмеялся: «Хахха, хахха!» Чудн'o так рассмеялся.
— Вот отчего этот храм зовут «Храмом кота»? Недаром, в народе говорят: «В кошках сидит нечистая сила», — воскликнул художник.
О-Бакэ-тян и Почемучка переглянулись в рюкзаке у него за спиной.
— Вот так кошки! — задумчиво сказала Почемучка.
О-Бакэ-тян только вздохнул.
Глава пятая
Кот и тыква
— А я поняла, что вы хотели сказать, Берет-сан. Помните, вы папе О-Бакэ говорили…
Почемучка была сильно взволнована со вчерашнего дня.
— Я говорил? А что такое я говорил? — повернул голову художник.
Они сидели на берегу моря. Было видно, как волны налетали на берег, разбивались в брызги и мягко откатывались назад. Художник рисовал, устроившись на холме, на тыквенном
— Вы забыли? — Почемучка стукнула хвостом.
— Наверно, ты помнишь, О-Бакэ-тян?
— Что? — спросил из-под листа тыквы О-Бакэ-тян с кислой физиономией. Небо было слишком синим, море — слишком зелёным — О-Бакэ-тяну было дурно. К тому же Почемучка со вчерашней ночи не перестаёт восхищаться кошками, и О-Бакэ-тяну это не нравится.
— Ну вот! Всё забыли? Вы сказали: «Пойду путешествовать, может, снова найду себя».
— Верно, говорил. — Художник снял берет и смущённо почесал в затылке.
— А я… — продолжала Почемучка, — вчера поняла, что вы хотели этим сказать.
— Ну и что же?
— Вот я, например, не знала, что у нас, кошек, были родичи, которые обладали такой удивительной волшебной силой. Я иначе теперь думаю о кошках.
— Вот как! Ну это хорошо. Это прекрасно, — одобрил художник.
О-Бакэ-тян надулся ещё больше. «Как же так? Это я отправился искать самого себя и до сих пор ничего не понял. А эта Почемучка пристроилась ко мне сбоку припёка и уже всё сообразила. Исподтишка всё делает. Фу, противная!» — сердито ворчал он про себя, сидя под листком тыквы.
И тут вдруг раздался странный возглас:
— Ох, уморилась, пока дошла!
И рядом с О-Бакэ-тяном плюхнулась какая-то тётушка. О-Бакэ-тян еле успел выскочить из-под неё и примоститься под соседним листом. Чуть было не погиб!
— Извините, господин художник, но это моё поле. Простите!
О-Бакэ-тян выглянул из-под листка и увидел, что это была старая бабка с корзиной за плечами.
— Ну что вы, это я должен просить прощения, что сижу на вашем поле. Хорошая тыква уродилась!
— Да, нынче удалась. Пора убирать. Ой! — завопила вдруг старушка. — Да это, никак, кошка! Не люблю кошек. В наших местах кошка и тыква вместе приносят несчастье.
— Эй, Почемучка, ступай отсюда. Спрячься куда-нибудь… Не волнуйтесь, бабушка. Не выпьете ли водички? — встревожился художник.
Увидев О-Бакэ-тяна, выглядывающего из-под листка тыквы, он махнул ему рукой, показав всем видом, чтобы тот сидел тихо. Если б старушка заметила О-Бакэ-тяна, она снова подняла бы крик.
— Ох, испугалась! — сказала старушка и, сняв соломенную шляпу, стала обмахиваться ею. К счастью, она не заметила О-Бакэ-тяна. — В наших краях есть страшная легенда «О кошке и тыкве». Поэтому все не любят кошек.
— А что это за легенда, бабушка? Может, расскажете мне?
И художник уселся поудобнее, приготовясь слушать.
— Давно-давно, вон в том доме, что под толстой соломенной крышей, жил-был Гэмбэй. И вот повадился кто-то красть рыбу у него из шкафа. Запрёт он рыбу в шкаф, а наутро её как не бывало. Очень сердит был Гэмбэй на вора. А в доме у него жил большой чёрный кот…
— Наверно, он и крал рыбу, — предположил художник.
— Я знала, что вы так и подумаете. Но дверцы-то у шкафа утром закрыты были. Вот в чём дело! «Значит, похититель рыбы вовсе не кот», — решил Гэмбэй.