Привет, моя радость! или Новогоднее чудо в семье писателя

Рой Олег Юрьевич

– Да что вы такое говорите! – немедленно возмутилась Ангелина Ивановна. – Это вам надо в амбулаторию, к окулисту! Вы не замечаете совершенно очевидных фактов. Моя внучка, безусловно, унаследовала талант отца, между прочим знаменитого писателя, его прекрасное воображение и образное мышление, а вы этого не видите! Можете мне поверить, я знаю, что такое гениальность и как она проявляется. Так вот, скажу я вам, Лиза…

Прервавшись, женщина взяла лист бумаги, усеянный множеством красочных следов, которые оставил Бедокур, путешествуя утром

по его белоснежной поверхности.

– Лиза, несомненно, одарена! Вполне возможно, она станет знаменитым абстракционистом, и ее работы украсят лучшие галереи мира! Понимаете? А вы в деревню, кур доить! Как вам не стыдно…

Услышав это, Марья Васильевна опустилась на кровать, но почувствовав, что придавила будущего великого художника, вскочила и растерянно пробормотала:

– Даже не знаю… Надо с матерью ее посоветоваться, она в картинах понимает! Всегда из вазочки тянет конфету и приговаривает: «Мишки в лесу, мишки в лесу…»

Ангелина Ивановна только сокрушенно покачала головой, а затем, отдернув одеяло, воскликнула:

– Лети, соловей! Ты свободен!

Лиза немедленно вспорхнула с постели и, беззаботно смеясь, начала кружиться по комнате.

Глядя на девочку, Бедокур, притаившийся за подушкой, улыбался. Раньше он даже не догадывался о существовании больших людей, но, оказавшись среди них, почему-то совершенно их не испугался. Наоборот, в редкие минуты, когда он забывал о несчастье, случившемся в Джингл-Сити, ему казалось, что все окружающее здесь, в человеческом мире, он уже когда-то видел, но почему-то, неизвестно почему, просто забыл. А теперь вспоминает. Поэтому сейчас, устроившись поудобнее за подушкой, он стал с любопытством наблюдать за бабушками своей подружки, которые не спешили покидать детскую…

Присев по обеим сторонам кровати, бабушки задумчиво смотрели на Лизу. В воображении Ангелины Ивановны при этом проплывали масштабные полотна, иллюстрирующие славное будущее внучки. Женщина не сомневалась, что девочка станет достойным представителем их рода и, когда вырастет, обязательно добьется головокружительного успеха и признания.

Марья Васильевна, напротив, видела только одну черно-белую фотографию, на которой были запечатлены ее родители. Закончив сбор урожая, они стояли около огромных плетеных корзин и улыбались… Впереди у них было строительство собственного дома и долгожданное рождение дочери, но уже сейчас они были счастливы, не сомневаясь, что грядущее им по плечу. Да, дочь родилась и уже незаметно состарилась…

– Тебе обязательно надо поесть… – тяжело вздохнув, наконец нарушила молчание Марья Васильевна. – Там, на кухне, я приготовила бульон.

– Ладно, я согласна! – Лиза крепко поцеловала бабушек и, на мгновенье склонившись над подушкой, решила уточнить: – А потом нам… То есть мне можно будет съесть бутерброд с шоколадным маслом?

– Конечно! – поспешила ответить добрейшая Ангелина Ивановна, старательно не замечая недовольства сватьи. – Только не спеши, оно,

наверное, холодное!

– Хорошо! Хорошо… – прокричала Лиза, уже скрываясь в глубине коридора.

Масло действительно оказалось холодным, а бульон – слишком горячим. Наверное, это обстоятельство могло стать причиной для целой дискуссии, но, проявив незаурядные логические способности, друзья быстро решили, как поступить. Первому блюду было приказано остывать, а сладкому лакомству согреваться…

– Знаешь, когда мороженое попадает в рот, даже оно становится теплым! – авторитетно привел Бедокур еще один неоспоримый довод, которому суждено было стать решающим в их дружеской дискуссии.

Лиза нарезала хлеб, намазала на кусочки толстый слой шоколадного масла и положила бутерброды на тарелку. Бедокур молниеносно протянул лапку и схватил самый большой. Откусив кусочек и ощутив аромат и вкус шоколада, сказочный персонаж на некоторое время потерял дар речи, и только съев несколько аппетитных бутербродов, наконец смог спросить:

– Лиза, я вот уже понял… Ну, думаю, что понял, – на всякий случай добавил он. – У тебя есть две бабушки. Скажи, а два твоих дедушки где?

Девочка внимательно посмотрела на любознательного друга и, помедлив, с грустью ответила:

– У меня нет дедушек… Ни одного. Только мама, папа, бабушки и Чарлик…

Услышав последнее рычащее слово, Бедокур едва не подавился. Вездесущий терьер не видел его, но, несомненно, чувствовал и несколько раз даже ухитрился облаять. Не то чтобы Бедокур боялся бойкой собаки, но все-таки предпочитал держаться от нее подальше. Он, к удивлению Лизы, вообще недолюбливал животных. И отказывался объяснить почему.

– Ну, страшилища они… – Бедокур беспомощно шевелил пальцами, смотрел на Ивасю, меланхолично сидевшего на своем утесе, и вздыхал.

– Разве Чарли страшилище? – обижалась Лиза.

– Наверное, нет, – сопел Бедокур, – но очень похож.

– Значит, только мама, папа, бабушки и это… страшилище… нет, Чарли, – через некоторое время повторил он и, внимательно посмотрев на девочку, добавил: – А где же они, дедушки?

– Точно не знаю, – подумав, ответила Лиза. – Один раз баба Маря сказала, что ее муж ушел за козой или к козе какой-то… Не помню, а потом и сам стал таким же… Понимаешь? А я вот не очень понимаю, но знакомиться с ним после этого мне как-то расхотелось…

– Еще бы! Страшно… у них рога, у коз-то… за мной однажды погналась коза, я даже на дерево залез. А потом пришел Ваня и сказал, что это улитка. Улитка, понимаешь… У них тоже рожки… – безмятежно поведал Бедокур и непринужденно подтянул к краю тарелки очередной бутерброд: – А второй дедушка? Тоже ушел за этой… Ну, с рогами?

– Нет! Он был великим путешественником! Представляешь? Да, да!.. – прервав рассказ, девочка налила стакан молока и после некоторых поисков воткнула в него две соломинки. – Он плавал по морям, поднимался в горы… А еще знаешь что?