Привет, моя радость! или Новогоднее чудо в семье писателя
Шрифт:
Пока гость снимал свою долгополую шубу, пока пристраивал ее на вешалку, топал расшитыми сапогами, оправлял бороду и одергивал красный изукрашенный кафтан, обе женщины, забыв о приличиях, не сводили с него глаз. И вовсе не причудливый наряд гостя занимал их внимание. От него веяло чем-то до боли знакомым, но слегка позабытым, подернутым туманной дымкой прошлого. Детство… Именно детство, вот что внезапно вспомнилось им обеим. Пора, когда дни текли беззаботно и счастливо, когда верилось, что чудо совсем рядом… Да что там говорить – каждый новый день и был этим чудом. И так тогда легко верилось, что все заветные мечты обязательно сбудутся,
Они не сводили с него глаз и думали: как все-таки несправедливо, что жизнь сложилась не совсем так, как мечталось в детстве. Думали и о том, что еще не вечер и все еще поправимо, чудо никуда не делось, оно по-прежнему рядом, надо только не спугнуть его, дождаться…
В эти минуты перед мысленным взором Ангелины Ивановны вихрем пронеслась вся ее жизнь, в которой был – такой маленький кусочек счастья. В сущности, Костин отец был хорошим человеком. Да, немного слабохарактерным, нерешительным, но зато добрым и уступчивым. Она до сих пор видит в Костике отцовские черты. И это, надо отдать должное, далеко не худшие черты. Наверное, она слишком давила на мужа, слишком многого от него требовала. Даже у него, слабого, по ее мнению, и мягкого по природе человека иссякло терпение. Он устал от бесконечных ссор, от удручающего непонимания. И в итоге он решился. Она хорошо помнит день, когда они расстались: муж наклонился над кроваткой сына, а потом выпрямился и тяжело направился к двери.
С тех пор она почти ничего о нем не знала. Да, признаться, и не хотела знать. Она решительно запретила ему видеться с сыном, дала Косте свою фамилию. И муж уступил, а ведь ему было очень больно. О, теперь-то она понимает, как несправедливо и неправильно поступила. Но разве можно исправить прошлое? А так хочется поговорить, многое объяснить, попросить прощения, узнать, как он жил все эти годы… И Костик будет просто счастлив, когда увидит отца.
– Может, чайку горяченького – наконец очнулась Марья Васильевна, – и пирожки еще теплые…
– Нет, нет и еще раз нет, благодарю вас, сударыня! – в непонятном ужасе выставил ладони Петр Петрович. – Я совершенно не голоден. А мороженое было просто превосходно, не правда ли, друзья мои? – повернулся он к Константину и Лизе.
Те одновременно закивали головами, а потом посмотрели друг на друга и засмеялись.
Гость выразил желание немного отдохнуть и устроился в гостевой комнате перед телевизором. Но перед этим зашел вместе с Лизой в кабинет и посмотрел на Ивасю.
Интересно, что Ивася повел себя точно так же, как и при появлении Бедокура: сделал в воде несколько стремительных виражей и уселся на утес, любопытно посверкивая глазами-шариками. Лиза открыла рот и хотела что-то спросить, но промолчала, только посмотрела на чудесного гостя и понимающе кивнула.
Осмотр остальных Лизиных сокровищ отложили на завтра. Лиза подумала, что торопиться особенно некуда. Скорее всего, Дед Мороз будет жить теперь с ними, так же, как и ее любимый синенький пушистик. И это очень, очень хорошо! Просто замечательно!
– Ивановна, как думаешь, что приготовить сказочнику-то этому? Он небось ко всяким разносолам привык, – ишь какой справный да ладный. Прямо и не знаю… – Марья Васильевна была и вправду в некотором затруднении.
– Ну что тут сказать… Думаю, ничего
– Музыку, музыку… Ты что, человека ариями, что ли, кормить собираешься? Ему как следует поесть надо. Вот как они его привезли, так он ничего и не ел. Я ему чайку горячего предложила, пирожков – он прямо руками замахал, не надо, говорит, мне горячего чаю. А чего же ему предложить-то?
– Думаю, что надо попробовать действовать через Лизу. Она ребенок, чистая душа. Вот пусть и спросит, чего бы он хотел…
– И то дело. Вот видишь, могешь, когда хочешь. Лиза! Лизанька, поди, деточка, сюда…
Лиза отозвалась не сразу. Она разговаривала по телефону с Мишей. Он тоже уже был дома, ждал маму, которая опять куда-то отлучилась, и они перебирали подробности удивительной встречи с Дедом Морозом.
– Как ты думаешь, папе удастся добыть этот посох? – нетерпеливо спрашивала Лиза и от нетерпения поднимала брови и вставала на цыпочки.
– Я полагаю, что он сумеет это сделать. Он очень решительный и смелый человек. К тому же с ним будет Бедокур, он тоже… несколько волшебный и наверняка поможет твоему папе. Так что кто, как не они, может раздобыть волшебный посох и вернуть его законному владельцу? Как, кстати, там Дед Мороз?
– Он отдыхает в гостевой комнате. Знаешь, мне кажется, что ему очень грустно. И мне тоже. Я очень скучаю по маме и папе. А Бедокур забился в домик с книжкой и не хочет выходить оттуда… – Лиза даже всхлипнула и с грустью посмотрела на кукольный домик, теперь принадлежавший Бедокуру.
– Не волнуйся, – утешил ее Миша, – все будет хорошо. Иначе и быть не может. А моя мама тоже очень занята. Завтра вечером ее тоже не будет. Но сейчас, я надеюсь, она скоро приедет. Хуже, когда совсем нет надежды… – неожиданно заключил он. – А как там твой папа?
– Он у себя. А может, вы с Жа… с твоей мамой приедете к нам? – неожиданно осенило Лизу. – Посмотришь, как Ивася поживает. Ведь это ты помог папе его купить. С Чарликом поиграем, с Бедокуром поговорим…
– Ну, если ты приглашаешь, то я непременно передам это маме. Мне очень интересно. Большое спасибо за приглашение. Хорошо бы.
– Ой, меня бабушка зовет! Побегу. Я потом тебе еще позвоню…
– Петр Петрович сказал, что он не голоден, – спустя несколько минут бодро доложила Лиза бабушкам. – И что он с удовольствием бы съел мороженого или выпил холодного молока. Холодец, он сказал, готовить долго, но если есть, то он с удовольствием бы его отведал…
– Батюшки-светы, что деется-то! – всплеснула руками Марья Васильевна. – Вот причудник-то какой… Мороженое… Скажите на милость. Может, ему еще сосульку полизать захочется? Как ребенок, право. Нет бы горячего борща или котлет. Хорошо, что студень у меня почти готов, разлить по судкам да на мороз выставить… Только где он, этот мороз-то?.. На улице теплынь.
– Ну, допустим, не причудник, а человек с оригинальными вкусами, с творческим воображением, с незаурядным характером… – мечтательно прищурилась Ангелина Ивановна и неожиданно снова проявила практическую сметку. – Судки с холодцом можно поставить в морозилку, он там быстро застынет…