Привет рогатому!
Шрифт:
– Черт! Нардо! – успела просипеть прежде, чем кокон захлопнулся, и я погрузилась в непроглядную синюю тьму.
29.
В глазах все вертелось и рябило, горло сейчас напоминало раскаленный тоннель, руки и ноги тяжелые, по спине озноб, а хуже всего то, что все волоски на моем теле сейчас походили на металлические шипы, которые кто-то очень хочет выдернуть.
– Уроды! – взвыла, хватаясь за голову в попытке вернуть скальп на место. Эпиляцию по всему телу я еще выдержу, но лысину – никогда!
– Отпусти ее, Шато.
Волоски тут же приобрели нормальное состояние и более не стремились
Черт! Черт! Черт! Дьявол! Дьявол! Бес! Рекоция! Нардо! – мысленно взмолилась я. – Умираю! Убивают! Спасите!
Тишина.
– Зашибись! – прокомментировала ситуацию и оглянулась.
– Третий раз за сутки пытаются убить. Скажу честно, сценическое решение поставлено намного лучше предыдущих. Это клетка какой-то зверюги?
Они промолчали, с тем же холодным интересом рассматривая испуганную меня.
Рогатик! Люц! Люциус сын Люцифера! Мать вашу! Ироды глухие! Люцифер!!!!!
Тишина. Меняю тактику.
– За плед, кстати, спасибо. Тут сыровато слегка. – Сообщила, сипя. И быстро, пока не отобрали, завернулась в тепло текстильного изделия из дома Рекоции. Они стоят, не двигаются, а вот я все сижу, рассматриваю красивые лица, затем одежду и знаки отличия. Запоминаю. Все трое выглядят шикарно в расшитых золотой нитью сюртуках, брюках из парчи или чего-то схожего. Знак отличия лишь один - перстни на безымянных пальцах левых рук. Камни в них ромбовидной, круглой и квадратной формы.
Я минуту рассматривала их без ложной скромности, а они молчат.
Люцифер! Люцифер! Люцифер! Люцифер! Люцифер! Люцифер! Черт! Я жить хочу… даже в глюке! – взмолилась мысленно.
– Вы бы хоть лица скрыли, что ли? Не, ну реально, либо убить до того соблаговолили, либо скрылись с глаз моих.
– Смешная, - протянул эльф справа.
– Эм, ребят… вы что, все трое горячие эстонские парни?
– молчат.
– Ладно, а кофе тут подают?
– Сколько времени прошло?
– спросил тот, что слева.
– Вечность, - вклинилась я, но на мои слова внимания не обратили.
– Три минуты. – Ответил остроухий справа.
– Изменений никаких?
– Нет.
– Пора, - сообщил главный и, распылив надо мной странный серый порошок, улыбнулся. – Кофе сейчас принесут.
– Мне латте, пожалуйста… - просипела я, уже ни к кому не обращаясь, потому что рядом уже никого не было.
– Ироды!
Итак, оставшись одна, я поднялась. На ногах, понятное дело, только теплые носки, подаренные чертовой бабулей, на теле теплая длинная рубаха, а поверх всего только плед. Там где стояла я, а это самое настоящее перепутье двух перекрещивающихся каменных пещер, впереди стоит решетка в еще более темный коридор, откуда дует. А по бокам от меня четыре прохода: три черные и один светлый.
– Если выживу, проблем с простудами не оберусь. – Выдала я вердикт и пошла в направлении света. Кто спрашивается, просит идти туда, где ожидает гибель? Никто, но там теплее.
Тормознуть не получилось. Ощущая тепло, я так и притопала к гнезду из перьев. Рассудила, что либо гнездо убьет, либо сам владелец, и полезла вверх. Гнездо оказалось не только большим, теплым, уютным, но еще и обитаемым. На двухметровый бугорок светло-серых перьев с коричневыми крапинками я внимания не обратила, восприняла как самую теплую часть интерьера в гнезде и улеглась под ним. Через минуту плед был уже не нужен, еще через пять минут я стянула с себя носки и зарылась глубже в пух.
И вот надо же, только расслабилась, только легла удобно, откуда-то сверху послышался тихий и в то же время настойчивый клекот. Открываю глаза, выныриваю из тепла шевельнувшихся птичьих перьев и встречаюсь взглядом с совсем не маленькой пташкой. Кажется с той пташкой, в чьих перьях приютилась.
– А вот и смерть моя подкралась незаметно. Тьфу! То есть я к моей смерти подкралась незаметно.
Птаха чем-то напоминает птенца грифа с черным хохолком. Заметив, что из клюва торчит кончик пледа, на который попала большая часть эльфийского порошка, чистосердечно пожелала ей приятно аппетита и не подавиться. Плед сгинул в птичьей глотке. Хотя, почему собственно «не подавиться»? Подавится и тогда меня есть не будет! Или, наоборот, решит мною закусить, чтоб плед попал куда нужно.
– Бррр! Какая гадость. Лучше и не думать. – Зевнула я.
И только решила вернуться ко сну, перья вокруг меня вздрогнули, и пташка вновь что-то вопросила, прищелкнув клювом. С опозданием подумала, что вполне могу оказаться под пташкиным хвостиком. А, впрочем, плевать на то, откуда у нее растет хвостик, если я в клоаке с тех пор, как стала жертвенницей.
Клюв у грифенка был с метр в длину, судя по всему, и аппетит приличный, и взгляд проголодавшийся. Но это меня ничуть не смутило. Если торговаться за сон здоровый и прекрасный, то торговаться до потери пульса, потому как голос я уже давно потеряла.
– Плед съел? Съел. – Сиплю я утвердительно. – Если хочешь, там еще носки есть от чертовой бабушки. Должны быть вкусными, их эльфы тоже приправить порошком успели.
Он повернул голову, присматриваясь ко мне правым глазом, и еще раз прищелкнул клювом. Прям спрашивает: «А ты?»
– Ладно. Так и быть, меня съешь на десерт. Только поспать дай час, а лучше два. Я тогда вкуснее буду, - честно поклипала глазками и улыбнулась.
Кажется, мы пришли к единому мнению. Грифенок кивнул, я же забралась под его бок и уснула. Ура!
***
– Где она?! Где она! – сжав виски, вопрошал бледный Повелитель. – Где она может быть?
– Мы не знаем Ваше Величество. – Ответила демонесса Ирвит.
– Галя не откликается и не ругается. – Согласился бледный Нардо, лежащий на подушках в костяной башне. Его отражение колыхалось в зеркале от вибраций голоса.
– Кулон жертвенницы остался в ее комнате.
– Как Вы могли это допустить, Нардо?!
– Не кричите! – вступилась за внука бабушка.
– Он ее ловил после того, как Вы перебросили и она попала… И как скажите, она туда попала?
– перешла в наступление Рекоция.