Привет рогатому!
Шрифт:
– Это как «ничего»?
– Девы, которые его увидели, сразу же вернулись домой.
– Это что же, от инфаркта?
– От вида. Правда, одна задержалась. – Заметил он задумчиво.
– Да? Она что ж сделать успела?
– Бегала от него по клетке, визжала… - махнул рукой черногривый, - пока он сам не сжалился и лапой…
– Молчать! – он и замолчал, сидит, улыбается.
– Что страшно?
– Не то слово… - зябко стало, руки свои потираю.
– Я ж не те девицы. Если тут помру, обратно не вернусь.
Он пальцами
– Не робей, с твоим-то везением тебе робеть нельзя.
– Как же, нельзя? Можно! У меня сердце крепкое, от вида псины на месте не помру. Буду бегать, визжать и ругаться, пока он…
– Не о том думаешь. – Остановил он меня.
– Ты вот что… Как рассвет в доме Повелителя думаешь встретить?
Так я ему о недрах горящих и рассказала. Странное дело, он даже повеселел, когда определение рассвета на языке Дарлогрии нашел. По всему выходит, что это сияние желтое поднимающееся из-за горизонта.
– Устроить разрыв земель вблизи от дома и все проблемы, - решила я.
– Вариант проще некуда.
– С рассветом да, а вот с хоромами нет. – Ответил чельд.
– Не поняла, поясняй.
– Человеку в родовом замке Его Величества не жить.
– Это где у них замок родовой?
– мое удивление было обоснованным, все же после домика Рекоции я готовилась к самым странным вариантам «внутриутробной» архитектуры подземных чертогов. – Замок в желудке Цербера?
– Нет, в жерле вулкана, - улыбнулся Нардо, - который расположен в центре Аида высится. Температуры для жизни жертвенниц непригодные.
– Разве что Дельту-феникса послать, - предложила, а саму сомнения одолевают.
– Эй! – позвал веселый черногривый. – Ты чего бледнеешь?
– Нардо, это что же Темнейший после свадьбы вдовцом сразу хочет стать? У него ж невеста без дьякольских кровей.
– Для жены возведен дом особый. – Он ответил с таким неподдельным восхищением, что не спросить – где стоит домик, было бы глупо.
– Где?
– В сто двадцать девятом мире.
– А жертвенниц туда пустить нельзя? – спрашиваю с возмущением, а саму аж злоба берет.
– Это свадебный подарок!
Чуть не завопила от такой несправедливости:
– Чельд с подарком! Она не увидит его, если мы не справимся.
– Галя! По нашим традициям не положено!
– А вот теперь по вашим традициям!
– руки в боки и с наездом на него.
– Так что, мне разорваться?!
– Зачем? – опешил черт.
– Чтоб за всеми традициями поспеть?
Вот тут над нами что-то заколотило об стены, зарокотало, а затем и завыло.
– На очнувшихся жертвенниц похоже, - сообщила я. – Вышли из стазиса?
– Это не они. Подожди… - Нардо удалился в портал, который раскрыл справа. Гул был тревожным, нарастающим, требовательным, поэтому он в спешке забыл портал закрыть или хотя бы малость прикрыть. В общем, так и вышло, что сижу я на полу и не подслушиваю, а просто слышу,
Вначале они говорили о прихотях бабули весело и с огоньком, а затем о чем-то очень важном. Во всяком случае, так показалось. Неизвестным образом я очутилась вблизи портала. Слова вопрошающего не слышны вовсе, а вот слова ответчика отчетливо.
– Нет. Это ничего не значит. Да, Повелитель попросил сопроводить одну из жертвенниц.
«Ага! Обо мне, о хорошей, говорят. У меня все-таки на информацию интересную чутье»
– Нет, не хорошенькая, миленькая.
«Чего? Я просто миленькая?»
– Как избрал? Не знаю. Но она через каждое второе слово поминает наше племя.
«Еще бы вас не поминать, чельдей проклятых»
– Нет, на ней я жениться не собираюсь.
«И слава Богу! Хотя… что ж это я не настолько мила?»
– Нет, он избирал сам. Да остальные тоже у меня. Какие вкусы?! О моих никто не спрашивал.
«Если я не подхожу, то что же там за вкусы?!»
– Да так себе. Стройная относительно… ухватиться есть за что, и посмотреть тоже есть на что.
«Что, и это все? А как же глаза, волосы, кожа потрясающая, юмор великолепный? Умная, добрая, активная, позитивная? Готовлю замечательно! Ирод!»
– Да, уже видел. Нет, трогать не разрешено.
«Это что же, он там видел? То, что трогать не разрешено? А?!»
– Да, ты у меня единственная такая, самая-самая. – Завершив разговор, он усмехнулся.
– Ну, младшенькая, ну дает!
«Ага, как же, младшенькая, - с горечью думала я, возвращаясь на свое место.
– Все они у вас вначале младшенькие, а потом самые сладенькие»
И я расстроилась. Расстроилась так, что пошла пить, его не дождавшись. Все равно после обрядов не выживу, зачем откладывать?
Остальное я помню отрывками…
Первый отрывок: бес Степаненко застукал меня за пьянством. Очень не вовремя пришел – только к бутылке с вином приложилась. Бутылку забрал, и, понятное дело, «спасибо» не услышал. Зато потребовал объяснений. Я и объяснила, что в ужасе от грядущего и предстоящего, а еще тут гад и чельд, сволочь мерзопакостная все настроение испортил.
Что за чельд, бес не понял. Видимо, после этого я решила показать - кто такой этот мифический чельд. Иначе как понять отрывок номер 2?
Второй отрывок: я, в борьбе за справедливость и в попытке вернуть прежнее сквернословие, целую Нардо. Я целую, затем, кажется, он целует... Но тут же назвала его чельдом и потребовала, чтобы руки не распускал. Выходит: целовались мы потрясно и зря.
Третий отрывок: старания были неэффективными, но внимание свыше привлекли. Разразился над нами гром и из уже знакомого затемнения послышался один из самых красивых голосов. Как ни странно, на Нардо он не ругался за небывалую вольность, а попросил послать к нему меня.