Привет, я ветер
Шрифт:
– Вы решили меня откормить? – в шутку говорю я.
– Ты такая маленькая, тебе нужно хорошо питаться.
Я внимательно смотрю на этого мужчину. Мне не нравится, как он говорит обо мне. Я привыкла сама заботиться о себе, и сама решать, кушать или нет, идти домой пешком или ехать на транспорте. Так я чувствую себя свободной, владелицей своей жизни. Чувствую себя значимой хотя бы в собственных глазах. Возможно, я слишком остро реагирую на его слова, но они заставили меня напрячься.
– Мне не хочется
Егор смотрит на меня вопросительно, будто не верит, что я отказываюсь от предложения. Он думает, что я голодаю? Я не хочу, чтобы кто-то испытывал ко мне жалость.
– Можем где-нибудь прогуляться, - предлагает он.
Мне становится не по себе. Почему Егор такой настойчивый? Он думает, что я стану с ним встречаться? Нет уж, он слишком взрослый для меня. С ним я чувствую себя не в своей тарелке.
– Извините, мы с Вами мало знакомы. С какой стати я должна соглашаться? – отвечаю я.
– Потому что так ты сделаешь мне приятно, - говорит Егор и ухмыляется. – Послушай, я просто хочу узнать о твоей жизни больше. Я очень долго не видел тебя и ничего о тебе не слышал. У меня были непростые несколько лет жизни, и… ты выпала из моего поля зрения. Мне очень жаль.
Я рассматриваю руки Егора, не зная, что сказать. Насколько сильно этот человек за мной наблюдал? Он знает всю мою подноготную? Мне бы этого не хотелось. Я должна сделать ему приятно? Я чувствую, что должна.
– Мы договаривались перейти на «ты», - добавляет Егор.
Он смотрит перед собой и больше ничего не говорит. Он ждёт, что я ему отвечу. Мне важно знать, что он даёт мне право выбора. Но почему же я так хочу ему угодить? Это чувство пугает меня.
– Нет. Знаете, мне лучше, как можно скорее попасть домой, - отказываюсь я. – У моей мамы сегодня дневная смена, она через несколько часов должна быть дома, я хочу к её приходу приготовить ужин.
Егор подымает брови.
– Я тебя подвезу.
Он молча заводит машину и трогается с места.
Я не знаю, почему отказываюсь от его предложений. Противоречивые чувства пугают меня, будто я – это уже совершенно не я, будто я перестаю контролировать своё тело и разум. Мне так страшно от этого, что я решаю сократить общение с Егором до минимума. Больше никаких разговоров, никаких поездок на его машине.
Обстановка в машине накаляется. Я вижу, что Егор злится, на его скулах ходят желваки. Я получаю от этого практически моральное удовлетворение. Поделом этому типу, подавляющему мою волю. Ха!
Мы медленно едем по знакомым улицам до моего дома. Я сохраняю невозмутимое молчание и внутренне тихо собой горжусь. Похоже, Егор не привык получать отказы. Он тоже молчит, но это не простое молчание, он будто излучает злость. Она исходит от него жаром, а я чувствую её своим восприимчивым телом.
Когда мы проезжаем по улицам недалеко от
– Не могли бы Вы… ты остановиться не возле подъезда, а за домом?
Я краснею. О, Господи, я сказала это. У меня даже ладони вспотели.
– По какой причине?
Кажется, Егор знает причину, но хочет услышать другой ответ.
– Я не хочу, чтобы кто-то из соседей видел, что Вы меня подвозите. У нас во дворе столько сплетниц, они сразу же начнут меня обсуждать и названивать моей матери. Мне не нужны проблемы.
– Я думал, ты не обращаешь внимания на сплетни.
– Вы ошиблись.
Действительно ли я не хочу попадаться на глаза соседкам или решаю позлить Егора, я не знаю. Не могу разобраться в чувствах. Мне нужна спокойная обстановка, чтоб немного поразмышлять.
Егор ничего не отвечает. Он едет дальше, будто и не слышал моей просьбы. И останавливается прямо у подъезда, а потом поворачивается ко мне.
– Зато мне сплетни безразличны, - говорит он и вдумчиво смотрит мне в глаза.
Господи, его глаза такие тёмные, они такие… разные, но такие скрытные. Что же скрывается за ними, Егор? Я смотрю в его карие глаза и понимаю, что он чувствует, но… одновременно я ничего не понимаю, не могу их прочитать.
Сейчас его взгляд наполнен тихой ярости, а глаза излучают холодок. Он смотрит на меня, как на провинившуюся школьницу. И я постепенно съеживаюсь под его взглядом. Может, я слишком много себе позволила и не должна была о таком просить? Всё-таки, он бизнесмен и привык, чтобы ему подчинялись. И тут появляется сопливая малолетка, которая смеет ему перечить. Кроме того, наверняка, он хотел, как лучше. А я по непонятной причине заартачилась.
– Извини, - машинально говорю я, будто это слово может изменить его настроение.
– Софи, за что ты извиняешься? – спрашивает Егор, будто издеваясь.
Я опускаю взгляд. Этот мужчина любит ставить людей в неловкое положение. Почему я должна объяснять ему простые вещи?
– Я… Вы хотели меня подвезти, а я… не должна была просить остановиться за домом. Это не вежливо, - лепечу я.
– Да, ты права, это не вежливо, - подтверждает Егор.
Я выдыхаю.
– Иди домой, - говорит Егор. Его голос и взгляд не смягчаются.
Я несколько мгновений смотрю на него. Он так резко это сказал, в его голосе было некое разочарование, и мне стало не по себе, будто он дал мне пощёчину. От страха и неловкости я пулей вылетаю из машины. Даже не прощаюсь. Он вышвырнул меня! Я понимаю его злость, но не могу позволить, чтобы ко мне так обращались. Я злюсь и негодую.
Не оборачиваясь, я на ходу достаю ключи и забегаю в подъезд. Только поднявшись на второй этаж, я могу спокойно вздохнуть. Вот это да. Первая, самая сильная, волна злости проходит, но не отступает совсем.