Шрифт:
Лешка
На днях был в гостях у мамы, в той самой квартире, где прошло мое беззаботное детство. И после сытного праздничного ужина, по поводу ее дня рождения, достали семейный архив со старыми выцветшими фотографиями. Каждый снимок сопровождался непременным рассказом и пояснениями. Ведь в них отразилась жизнь не одного поколения. А вот и мой старый школьный альбом.
Оказывается, что человечество уже давно изобрело машину времени, и называется это изобретение- фотография. Вот на фото Сашка и Сережка, еще живые, толстая Людка и, конечно, сосед Лешка. И еще воспоминания, которые, как мне казалось, моя память или стерла, за ненадобностью, навсегда, или задвинула в свой самый дальний
Я вспомнил этот день, хотя прошло уже почти пятьдесят лет. Меня, ученика первого или второго класса средней школы одного из районов города, приняли в Октябрята и вручили алую звездочку с изображением вождя мирового пролетариата в младенческом возрасте.
Да, была такая организация, в которую принимали всех младшеклассников, без особого разбора, но чего-то достойных. Какие политические цели она преследовала, я не помню, да, и в конечном счете, это не особо важно. Главное- это ощущение причастности к чему-то серьезному и значимому. Коллективизм, и начало взрослой жизни, не чета- детсадовским- вот мое понимание политического момента.
Сама процедура торжественного, наверняка, приема в Октябрята, в моем мозгу не зафиксировалась. А врезалось в память другое. Я, счастливый от случившегося, бегу из школы домой в великолепный, весенний, солнечный день, прямиком по лужам, в которые впадают бесчисленные ручьи, смывая последние остатки льда. Громко щебечут птицы, ярко светит солнце, но бодрящая свежесть еще дает о себе знать. Но это совсем не важно. На мне расстегнутое зимнее пальтишко с цигейковым воротником, из- под которого торчит лацкан форменного фланелевого пиджачка с приколотой октябрятской звездочкой. Меня переполняет чувство гордости, и я пытаюсь поймать на себе восхищенные, как мне казалось, взгляды прохожих. Радости- полные фланелевые штаны, почему, не знаю.
Это и есть, наверное, момент счастья, ведь счастье не может быть бесконечным во времени. Оно мимолетно, одномоментно. И человеку крупно повезло, если таких ярких вспышек в жизни много, и совершенно не имеет значение, что явилось причиной радости.
Так вот, повторюсь еще раз, я не знаю, какие цели преследовала Октябрятская организация, но то что она имела четкую структуру- это точно. Весь класс разбивался на “звездочки”, по пять человек (по числу лучей звезды). Выбирался командир, который за что-то отвечал, потом еще кто-то и, наконец, девочка- санитар, которая, на самом деле, и была, по сути, самым главным персонажем. Ведь в ее обязанность вменялось каждое утро, перед занятиями, проводить санитарный осмотр октябрят, обращая особое внимание на чистоту рук и ногтей, и другие интимные подробности. Иногда, бывало, прибывший в школу, октябренок не соответствовал, выше перечисленным, требованиям, и тогда, немедленно, он брался на карандаш. Безобразие докладывалось учителю, а он, в свою очередь, принимал меры. И если, на перемене, не удавалось проучить эту девочку, навешав ей тумаков, по причине ее физических превосходств, то тогда ее, вынуждено и без пререканий, приходилось уважать и подчиняться ее авторитету. Почему с ней нельзя было просто договориться, я не знаю, наверное, потому, что лично у меня такой необходимости не возникало. А может быть потому, что большие девочки всегда были вредными, а мои уши были чистыми.
А еще, кроме всего прочего, нас, октябрят, загоняли, с какой- то маниакальной настойчивостью, в хоровое пение. Причем полнейшее отсутствие музыкального слуха и голоса не было гарантией освобождения. Всех инвалидов по пению, и меня в том числе, определяли во вторые голоса, ставили где-то с боку грандиозного, многоярусного строения под названием школьный хор и заставляли петь прогрессивные песни. Одна из которых, была про космос. Мы, в соответствующем антураже, одетых на голову картонных ведрах, изображающих скафандры, мелодично, под баян, отсчитывали секунды до старта. Со стороны,
Но это лирическое отступление, состоящее из сплошь теплых воспоминаний, омрачает очень некрасивый поступок с моей стороны, который висит на душе крупной бусиной, нанизанной на нитку жизни. И хорошо, если, в этом смысле, эти бусы редкие и мелкие, а не шикарное ожерелье.
У каждого человека есть жизненные моменты, за которые ему стыдно. Пытаться забыть о них, и выбросить из головы невозможно. Можно только попытаться раскаяться, рассказав про них…
Итак, в квартире напротив, на одной лестничной площадке, жил мой одноклассник Лешка. Нормальный пацан, с сформировавшимся сильным характером и со своим четким представлением о жизни. Хотя мы и были одноклассниками и соседями, но как-то, не дружили. Так иногда бывает. У нас разные были компании, не потому что я старался учиться хорошо и с интересом, а он не старался, вернее он не учился вообще. В нашей дворовой банде я его не видел, среди компаний одноклассников его тоже не было. Не скажу, что он был нелюдимый, нет. Но после школы он куда-то проваливался с концами, а выяснять чем он занят, мне было не к чему. Наши отношения носили скорее деловой характер, но об этом чуть позже.
На дворе- майский жаркий день. Мы уже, почти все, живем и учимся как завещал Великий Ленин, поем в хоре, и выполняем повинность при проведении октябрятских мероприятий, которые неустанно генерирует какой-то больной ум.
Звонок в дверь. Открываю. Стоит Лешка.
– “ Андрей”, – говорит он, -“ мама сказала, чтобы ты сегодня приходил на мой день рождения”.
Выяснять, почему мама, а не сам именинник приглашает- такое и в голову не пришло. Сказано- сделано. Не особо раздумывая, взял книжку и пошел, с подарками все было просто. Ну, а у его мамы, я сейчас думаю, был, наверное, простой житейский расчет, да и бог с ним.
И тут я вспомнил, что как раз на сегодня и намечалось очередное октябрятское мероприятие, за которое, в этот раз, отвечал, непосредственно, я. А заключалось оно в следующем: по согласованию с учителем, четыре члена “звездочки” приходят домой к пятому- нерадивому, с целью проведения проверки его бытовых условий и организации рабочего места. Делает ли он, в конце концов, уроки или шляется на улице. Обязательное условие- это внезапность и неожиданность. И этот визит, как вы уже догадались, должен состояться, конечно, именно к Лешке. Изменить что-либо, в данном случае, было не в моих силах.
И с убеждением, что ситуация должна разрешиться как-то сама собой, и что какие-то мероприятия- это не повод пропускать праздник, я постучался в соседнюю дверь.
Придя к Лешке, мы сразу углубились в изучение состава вкусного, нежного торта с разноцветными розочками и в дегустацию шипучего лимонада “Буратино” и грушевого ситро “Дюшес”.
Звонок в дверь прервал, так замечательно начатое, пиршество, и я понял, что попал как кур во щи, не успев даже предупредить именинника о надвигающемся подарке. Я ринулся к двери, соврав, что это, наверное, мама пришла за мной.
Оправдались мои худшие опасения. Пришли действительно за мной, но не мама. На пороге стояли эти самые, три члена “звездочки”, с красными повязками на рукавах. Оказалось, что разыскивания меня, для проведения важного мероприятия проверки, они вычислили меня в стане врага. И что теперь свое предательство, по их глубокому убеждению, я могу искупить только решительными действиями. Мои робкие попытки, как-то повлиять на ситуацию, рассказав, что лично мной все уже проверено, что все хорошо, и мы учим уроки, не имели никакого успеха. Тем более, что сопротивляться “той” девочке- санитарке было невозможно.