Привидение-стажер

Чернышова Наталия Николаевна

* * *

После ужина мы разложили по кухне все имеющиеся в наличие книги и приступили к идентификации.

Сначала меня поливали водой, потом я выслушала с десяток разнообразных молитв и заклятий, прочитанных Женей с максимальным чувством и выразительностью.

И — ничего.

Я обвиняла Женю в дурном акценте, сводящем все действие на нет, но он решительно воспротивился этому объяснению и предложил прочитать заклинания мне самой, и из этой затеи тоже ничего не вышло.

— Одно мы точно выяснили — сказал он после очередного

безуспешного акта экзорцизма. — к адвентистам ты не имеешь никакого отношения, а то бы непременно задымилась и исчезла после всего того, что я проделал.

— А что это было?

— Молитва для уничтожения блудных душ.

— Ничего себе! Ты на будущее выбирай что-нибудь понейтральнее, а то кто знает.

Но переживала я зря. Еврейские молитвы, буддийские мантры и полинезийские заклинания духов предков тоже не произвели никакого эффекта. Мы еще попутно долго спорили можно ли отнести меня к духам предков.

Потом просто рылись в книгах, Женя зачитывал куски, которые имели хоть какое-нибудь отношение к привидениям. «Можно видеть вокруг человеческого тела ауру разного цвета, это свет души. Цвет его показывает на нравственные качества человека. Желтый — праведник, зеленый — милосердный человек, синий — эгоист, алый — злодей»

— Два замечания. Первое — ауру я вижу чужую, а не свою. А второе — сегодня Монастырский, к слову сказать, лучился чистейшим лимонным цветом, по этой теории выходит, что он святой!

— Надо же, всегда думал, что это полная чушь. Даже жалко, что не вижу.

— Это поправимо — балкон рядом, розетка направо.

— Спасибо, я пока потерплю. А не мешают эти спецэффекты?

— Это же не все время, а только если постараюсь, вроде как глаза прищурю.

— А каким цветом свечусь я?

— Всеми цветами радуги, да еще и искорки белые проскакивают.

— А серьезно?

— Хочешь — верь, хочешь — не верь, но тоже желтым. Но что это означает, не знаю. Во всяком случае, с характером людей я связи не заметила. Мне кажется, что это связано, если вообще связано, с физическим состоянием человека. По крайней мере, в тех случаях, когда я имела дело с покинутыми телами, свет был серо-сиреневый, такого тусклого оттенка.

— Может это вообще абстрактное свойство энергетических оболочек, например, как цвет глаз или волос.

— Здравствуйте! Между прочим, они-то уже давным-давно соотнесены в соответствии характером и нравом.

— Первый раз слышу.

— Это оттого, что ты не читаешь «Эль», «Космополитен» и тому подобное. Застрял, понимаешь, в своей политике. В глянце через номер публикуются с небольшими вариациями разоблачающие списки недостатков, присущие каждому типу глаз.

Женя с сомнением поморщился:

— Не доверяю я что-то подобным новейшим изысканиям.

— На самом деле этим народ увлекался еще в средние века. Мне, кстати, совсем недавно попадался очередной перечень свойств натуры. По-моему, вон в том толстом томе с гравюрой Доре на обложке.

Женя заинтересованно зарылся в фолиант.

— Да, действительно. Ты только послушай: «Светло-карие глаза — зело влюбчивые, признак

широкой и щедрой натуры. Хорошие матросы или врачи. Если глаза при этом круглые и довольно большие то это человек отважный до безрассудства, но честный, и ему, не опасаясь, можно ссудить денег в долг». Тут еще и цветные картинки прилагаются! Потрясающе, какой кладезь народной мудрости. А главное, как все просто — глянул в глаза и знаешь, брать кассиром или охранником. Вот почему, наверное, темные очки пользуются такой популярностью. Так что сейчас я тебя разоблачу. Какие они у тебя?

— Синие.

— А точнее? Здесь столько оттенков: светло-синие, темно-синие, серо-синие, синие со стальным отливом.

— Ну не знаю, сам посмотри.

Наклонив голову набок, Женя некоторое время критически изучал мои окуляры. Потом подозрительно хмыкнул и попросил переместиться ближе к свету. Нагнулся, и совсем близко от меня оказались его глаза — большие, зеленовато-золотистые, светлые у зрачка и темные по краям. Опасные глаза, так и хочется довериться им и рассказать все что угодно. Да он и сам в курсе — смотрит прямо в душу, тоже мне великий инквизитор. Я постаралась ответить самым непробиваемым взглядом из моей коллекции. Незаметно мы отвлеклись от темы и затеяли детскую игру «кто кого пересмотрит». С минуту молча боролись за пальму первенства.

— Бесполезно — я могу не только не моргать, но и не дышать. — вспомнила наконец я.

— Не забудь, еще и улыбаться нельзя — напомнил Женя. А вот с этим сложнее. Попробуй не улыбаться, когда представляешь, как это выглядит со стороны — два взрослых человека (ну, почти человека) таращатся друг на друга, как телескопы-переростки в новом аквариуме. Я чувствовала, как губы сами собой расплываются в улыбке. Женя же смотрел невозмутимо, словно с парадного портрета на нерадивых потомков. А потом я краем глаза заметила, что у него кончик носа подрагивает. Это оказалось последней каплей, я не выдержала, он тоже. В итоге, мы решили объявить ничью.

— Так что там с глазами?

— Плохо.

— ???

— Подозреваю, что без контактных линз не обошлось.

— Это еще почему?

— Таких синих в природе не бывает

— Что?! — я возмущенно бросилась к зеркалу. Неправда, ничуть не синее чем обычно. Просто от соседства с черными волосами и тенями выглядят ярче.

— Может и не линзы, но в каталог не внесены. Так что можешь жить спокойно — твое разоблачение не состоится по техническим причинам.

— Ладно, ладно посмотрим, что у тебя.

— Сделай одолжение, мне-то скрывать нечего. Он протянул разворот страницы со списком вариантов, который я въедливо изучила.

— Ну — теперь уже Женька проявлял нетерпение. — Можно мне в матросы? С детства мечтал.

— М-да, Вас, пациент, мне тоже утешить нечем!

— Неужели тоже искусственные? — забеспокоился Женя.

— Хуже. Опять вне классификационных характеристик. Ну, куда это годиться? Понамешено все, что только можно — зеленый, золотистый, карий, серый. Вместе получается болотный какой-то. А такого в справочнике нет.