Привидение-стажер
Шрифт:
— Кресло здесь одно — редакторское, так что, лови момент, пока можешь сидеть в моем присутствии. Или летать — добавил он, заметив, что я под потолком изучаю содержимое антресолей. Благо потолки были довоенные — метров 5 минимум, так что полетать было где.
— Что ты там ищешь?
— Ничего, просто осматриваюсь. Слушай, а почему именно 3?
— Чего?
— Лыжи. Здесь наверху лежат три горных лыжи. Ты катаешься каким-то особым образом?
— А, вот, оказывается, где они! Мы с Максом ездили на майские праздники в горы. Собирались недавно снова, но не поехали, потому что у него дома
— Хорошо видимо отмечали праздники! Как только в лыжню попадали?
— Так трасса-то горная — сплошные изгибы. — хладнокровно парировал Женька.
Когда в здании затихли последние шорохи, я несколько раз совершила патрульный облет. Никого — только мы, Михалыч, терпеливо ожидавший Соню, и охрана на первом этаже. Уборщица со скоростью метеора пронеслась по этажу и исчезла.
Снова став временно Соней Шварц, я пожаловалась редактору, что из-за плохого знания города заблудилась и сейчас нахожусь рядом с каким-то памятником, изображающим странного вылезающего из трубы золотого мужчину в разваленной беседке. И я конечно могу попытаться самостоятельно отыскать дорогу к редакции, но…Михалыч похвально быстро узнал в этом памятник Пушкину на центральной площади и пообещал немедленно приехать. И, действительно, спустя пять минут показался на улице, торопливой походкой направившись к стоянке машин.
В опустевшем кабинете Женя оперативно оставил красноречивые следы взлома и быстренько удалился со сцены. Через час появился недовольный, так никого и не встретивший Михалыч и в качестве очередного досадного сюрприза увидел результаты Жениного труда. Особенно эффектно смотрелись две сделанные Жениным перочинным ножом царапины на дверце сейфа, и вывернутые ящики стола. Не обращая внимания на шкафы и ящики, Михалыч первым делом бросился к сейфу. Мне оставалось только запомнить шифр. Убедившись в сохранности документов, а может быть и графина, редактор немного успокоился. Графин, впрочем, он оставил при себе в качестве дополнительного успокоительного средства. Потом видимо, в порядке профилактики, нажал кнопку под столом, и здание наполнилось шумом от завывания сирены. Чем и объяснялось появление в ближайшее время двух спортивных молодых людей в камуфляже, с дубинками на перевес. Шеф, уже пришедший в прекрасное расположение духа, дружелюбно поинтересовался, не проходил ли кто мимо их поста. И, получив отрицательный ответ, рекомендовал им проявлять повышенную бдительность. Охрана, с подозрением косясь на графин, заверила его, что посторонних в здании нет, и удалилась.
После их ухода он, покачивая головой, принялся наводить порядок, методично возвращая все на свои места. Минут через сорок, в очередной раз проверил, заперт ли сейф, сел в кресло. Я испугалась, не собирается ли он караулить кабинет всю ночь, но нет, минут через двадцать Михалыч посмотрел на часы и, бурча что-то про чертовых негритянок, наконец, ушел.
До решительной победы оставалось несколько минут. Женька торопливо набирал шифр, а мне все не верилось, что все оказалось так просто.
И не зря…Потому что в этот момент в замке щелкнул ключ и на пороге появился редактор собственной персоной. Что
— Не ждал?
Надо сказать это выглядело достаточно устрашающе само по себе. Я бы заволновалась, даже не будучи участником Жениного убийства. На шефа это тоже произвело известное впечатление.
Он что-то неразборчиво пискнул, и начал тереть глаза.
— Ты же мертв!
— Все мы там будем рано или поздно, но лучше с чистой совестью…
— Что тебе от меня надо? Я не виноват, это все Монастырский. Я даже не знал. Ведь на твоем месте мог оказаться и я!
— Там всем места хватит. И денег туда не возьмешь…
— Я треть, нет, даже половину, пожертвую в храм на помин твоей души! Только не трогай меня, пожалуйста. — Он еще и торговаться пытался! Поразительно.
— Документы — замогильным голосом прошептал Женя — Они не дают мне покоя! Достань их!
— Но у меня здесь их нет — они дома. Клянусь всем святым!
Женя на секунду задумался — уж очень убедительно редактор рыдал и ломал руки. Даже я почти поверила, хотя видела их в сейфе собственными глазами. Я срочно проявилась за спиной у рыдающего шефа, разыгрывая целую пантомиму. Заметив мои знаки, Женя укоризненно сказал:
— Врешь. Они же в сейфе, на третьей полке!
— Ох и правда, совсем забыл, что-то мне нехорошо! — Михалыч продолжал убиваться и хвататься за сердце, потом попросил позволения присесть и налить стакан воды. Но руки у него тряслись, и он все время проливал мимо. Женька забылся, не выдержал, отобрал у него кувшин, налил и передал ему стакан.
Ну куда он полез? Кто же так изображает привидений? Хорошо еще редактор находился не в том состоянии, что бы обращать внимание на всякие мелочи. Я снова начала размахивать руками и отгонять Женю от лампы в тень. Женька, наконец, сообразил и отошел подальше.
— Бумаги — напомнил он все еще трясущемуся редактору.
Тот залпом выпил воду, и дрожащим голосом произнес.
— Да-да, сейчас достану, Ох, совсем забыл, так вот же они — и он протянул руку под стол.
Не поняла, откуда там документы? И вообще что-то мне во всем этом не нравилось. Осмотревшись, я с опозданием разобралась что — Михалычу было прекрасно видно мое отражение в зеркале, а последние пять минут он, раскусив Женин маскарад, просто тянул время, выжидая момент.
— Кнопка! — закричала я, перехватив его взгляд. А дальше все происходило как в ускоренной съемке. Женя бросился к столу, но пока он бежал через комнату, редактор все-таки успел включить сигнализацию и бросился на меня с графином в руке. Пролетел насквозь, врезался головой в шкаф и, оглушенный, упал на пол. В здании заливалась сирена.
— Скорее, они через минуту будут здесь!
Женя безнадежно дернул за ручку:
— Заперт. Я не успеваю!
— Торопись, прячься, Я останусь.