Привидение в доме умалишенных
Шрифт:
Директор утвердительно кивнул головой.
– И это, конечно, сразу исцелило его от неверия?
– Да, – согласился директор, очевидно, совсем не понимавший, к чему клонились вопросы сыщика. – Во второй раз Кон уже производил совершенно другое впечатление: он был, видимо, крайне напуган.
– Еще бы, я не сомневался, что именно так это и будет.
Директор неожиданно встал и, качая головой, остановился перед сыщиком.
– Откровенно говоря, мистер Картер, вы просто смущаете меня своими загадочными вопросами
– Очень просто: потому что этот господин Кон только разыгрывал ту роль, которая была ему назначена во всей этой грандиозной комедии, – спокойно ответил сыщик, с улыбкой глядя на директора.
– Но ведь это тогда из рук вон что такое! – закипятился директор. – Но я ровно ничего не понимаю из ваших намеков.
– Выслушайте меня, милейший господин директор, – спокойно возразил Ник Картер, несколько раз затянувшись сигарой. – После того, как дух посетил уже некоторых заключенных, Кон посредством перестукивания получил от главного режиссера всей комедии поручение сделать вам заявление, что он и сделал. В награду за его сговорчивость ему обещали свободу, как только вся история приведет к желаемому концу.
Директор только покачал головой и ничего не ответил.
– Скажите-ка мне теперь, как велико расстояние между камерой храброго Кона и камерой Кварца? – с тонкой улыбкой осведомился Ник Картер.
– Их камеры расположены рядом, они соседи.
– А? В самом деле? Но я надеюсь, что вы разделили этих джентльменов с тех пор, как в тюрьме зашалила нечистая сила? – спросил сыщик, чрезвычайно заинтересованный.
– Нет, я этого не сделал, – возразил директор, – да и к чему же было отдавать такое распоряжение?
– Ничего. Тем удобнее для моего плана. Потому что, как только я несколько разберусь во всем этом деле, я попрошу вас призвать Кона сюда, а меня вместо него отправить в его камеру.
– Боже мой! Мистер Картер, вы шутите?
– Я никогда не шучу в таких делах, – сухо возразил сыщик.
– Праведный Боже! Но вы окончательно сбиваете меня с толку! – воскликнул директор и даже покраснел. – Что же вы думаете этим достигнуть? Вы не обманете ни одного заключенного, верьте мне!
– Я лучше поверю своему собственному убеждению, которое говорит, что такой обман во всяком случае удастся.
– Вы осрамитесь в тот самый момент, когда вам начнут стучать, и вы должны будете ответить.
– Может быть, я и осрамлюсь, а может быть, все-таки достигну этим того, что мне нужно, – с обычным своим хладнокровием возразил Ник Картер.
– Как хотите, – заявил, наконец, директор и, засунув руки в карманы, откинулся на спинку кресла, как человек, который знает, что упрямого не переспоришь.
– Оставим пока этот вопрос, – сказал сыщик, смеясь, – рано еще решать его. Лучше скажите мне, часто ли вы еще вызывали к себе Кона?
– Да
– И господин Кон с каждым разом казался все более напуганным, не правда ли? – с иронией осведомился сыщик.
– Совершенно верно.
– Я полагаю, – продолжал допытываться Ник Картер, – что, кроме Кона, вы вызывали к себе и некоторых других заключенных?
– Несомненно. Я опросил, по крайней мере, человек шесть.
– И что же пели они вам?
– Приблизительно то же самое, что перед тем рассказывал и Кон.
– Они были действительно напуганы?
– Без сомнения и притом так, что о притворстве здесь не может быть и речи.
– Скажите, пожалуйста, милейший господин директор, давали вам другие заключенные описание демона?
– Разумеется, и все их описания совершенно совпадали друг с другом.
– Иными словами, все они видели настоящего черта с рогами, копытами и другими адскими атрибутами?
– Да, но иногда привидение являлось в красной мантии, два раза оно было в развевающихся белых одеждах, а иногда этот дух приходил... гм, как бы мне выразиться, – директор откашлялся, – без всякой одежды, так сказать, голый.
– Фи, какое бесстыдство! Надо полагать, что на нем было все же трико, – засмеялся сыщик. – Впрочем, это безразлично, и костюм тут роли не играет. Мне гораздо важнее знать, всегда ли этот страшный дух походил фигурой на молодую девушку или мальчика, иначе говоря, был стройным, маленьким и грациозным?
– Всегда, – не задумываясь, ответил директор.
– Прекрасно! А где у вас помещается Занони?
– Странный вопрос. Разумеется, в женском отделении.
– Подавало ли ее поведение какие-либо поводы к жалобам?
– Никаких решительно, она ведет себя примерно. Притом она ведь умственно нормальная, как мы с вами.
– Что касается этого последнего, так я поручусь за это своей жизнью, – саркастически заметил Ник Картер. – Пользуется ли она какими-либо льготами или привилегиями?
– Абсолютно никакими.
– Не имеет ли она большей свободы передвижения?
– Ни большей, ни меньшей, чем все ее товарки.
– Видите ли вы иногда эту Занони?
– Еще бы, каждый день, на обходе.
– Какое она производит впечатление? Покорилась ли своей судьбе? Весела, старается ли вступать с вами в разговор?
– Иногда, но не всегда... Но к чему все эти вопросы?
– Скажите мне, пожалуйста, господин директор, – вместо ответа спросил Ник Картер, – знает ли в тюрьме еще кто-нибудь, кроме вас, о том, что вы меня вызвали?
– Никто решительно! – заявил последний. – За это я вам ручаюсь!
– Прекрасно! Вы постараетесь, конечно, и впредь, чтобы факт моего пребывания здесь продолжал оставаться тайной! А главное, чтобы Кварц и Занони остались в полном неведении об этом обстоятельстве! – сказал сыщик, повышая голос.