Привидения являются в полдень
Шрифт:
— Вот этот остров взять бы в аренду, — мечтательно сказала она.
— Вам понравилось?
— Очень! Просто сказочное место. Даже жалко, что сама я тут отдыхать не буду.
— Почему?
— Потому что я всего лишь сотрудник фирмы. Я не миллионерша, которая устала от жизни. Я могу только посмотреть на него и уйти, чтобы дать место кому-то другому.
Ричард пристально смотрел на нее. Потом отвернулся и снова зашагал по песку. Катя шла за ним, уйдя в свои мысли. «Неужели здесь кончится мое отвращение к экзотике? — спрашивала она себя. — Какая дивная страна! Какой океан! Какая природа! И этот остров… И всему этому
Когда они дошли до своей стоянки, Катя почувствовала себя совершенно вымотанной. А Ричарду, казалось, все было нипочем. Он снова сходил к катеру, принес оттуда консервы, котелок, пакет с углем, треногу… Развел огонь, поставил котелок с пресной водой, которую вез с собой на катере, сунул Кате консервы:
— Нам надо поесть, пока не зашло солнце… Мы еще успеем выкупаться. А пока я произведу кое-какие анализы… Лучше сразу здесь, на месте, чтобы потом не расстраиваться.
Катя занялась стряпней, распечатала галеты, сухой пирог, открыла банку варенья… Выложила в кипящую воду содержимое двух банок, забросала все морской капустой, стала помешивать… «Тропический» суп вскоре стал восхитительно пахнуть.
Появился Ричард. В одной руке он нес гроздь бананов, другой приветственно махал Кате:
— Все в порядке! Соли в воде только минеральные, никаких признаков тяжелых металлов. Она совершенно пригодна для питья. Можем получать пищевой сертификат. Небольшая примесь железа — но в этом виновата сама скала. Уверен, что она железистая… Если поток заключить в желоб, то этой примеси не будет.
— Значит, нашли? — спросила Катя, почему-то с грустью слушая его радостный голос.
— Да. А вы не рады?!
— Рада, очень рада… Значит, нам надо отсюда уезжать. И поскорее.
— Но почему? — удивился Ричард. — Вам не хотелось бы здесь остаться?
— Нет.
Катя сказала это даже слишком резко и упрекнула себя за это. «Человек так старался, помогал тебе, носился по всем островам, а ты теперь как в воду опущенная… Ну что я могу поделать, если я не хочу тут оставаться ни на минуту! Не хочу привыкнуть к этой красоте, не хочу даже думать о том, что она могла бы быть и моя тоже, не хочу влюбиться в этот остров, в этот огромный цветок, в эту лиану, в эту скалу, откуда бьет безвредный источник! Все здесь так просто и так прекрасно… Нет, не хочу… А на самом деле я просто не хочу уезжать отсюда. Значит, нужно уехать скорее, чтобы потом не мучиться». И она виновато взглянула на Ричарда:
— Простите. Я очень рада, я вам благодарна… Но меня ждут дела в Москве… Мы можем уехать сегодня?
— Хоть сейчас. — Ричард все еще внимательно рассматривал ее, и Катя вдруг поняла, что он видит все ее мысли, как если бы голова у нее была из прозрачного стекла. — Вы правы. Эта красота может отравить. Лишить покоя на всю жизнь. И плохо то, что она совсем чужая.
— Чужая? Что вы хотите сказать?
— Только то, что она нам недоступна. Даже если купить этот остров в полную собственность, то она все равно будет чужой. И мы, европейцы, будем ей чужими.
— Вы теперь и меня причислили к европейцам? — иронически спросила Катя. Ирония как-то помогала ей не расслабиться, не упасть духом окончательно.
— Вы все еще помните наш идиотский разговор в первый вечер? — спросил Ричард. — Что ж… Могу вам даже сказать, почему я так с вами говорил.
— Почему
— Да потому же, почему вы теперь хотите поскорее уплыть отсюда. Я боялся вас. Вы мне слишком понравились. Мне нужно было или найти в вас какой-то существенный недостаток, или поссориться с вами. Первое мне не удалось, второе — почти не удалось. Вы, Катя, для меня — чужая красота. Которая никогда не будет мне принадлежать. Так зачем мучиться? Лучше сразу сказать себе: не смотри в эту сторону.
Катя смотрела на булькающий котелок. Ричард поймал ее взгляд, подхватил котелок на маленький ухват, переставил его на песок. Вода все еще продолжала булькать. Затем он спокойно закончил:
— Надеюсь, вы не будете считать, что я к вам пристаю, потому что говорю сейчас об этом. Это не имеет никакого значения. Пусть эти слова останутся тут. На необитаемом острове. Чтобы никому не было стыдно.
— Адам и Ева… — Катя наконец посмотрела прямо ему в глаза. — Вот, оказывается, о чем говорили первые люди на необитаемой земле… А знаете, Ричард… Один человек уже называл меня необитаемым островом.
Они поели, глядя на сгущающиеся сумерки. Катя все еще не успела привыкнуть к тому, как быстро тут темнеет. Короткий прекрасный закат — и сразу ночь. Ричард встал и попросил позволения у Кати выкупаться. Он всегда купался в темноте, сразу после захода солнца. Катя же почему-то боялась это делать. Она уселась на песке, возле самой линии прибоя, расстегнула рубашку и подставила грудь легкому бризу. Ричард купался несколько в стороне, и она его не видела и не слышала. За ее спиной покачивались пальмы, в зарослях что-то потрескивало, щелкало и пищало. Небо было чернильно-черное. Катя задремала с открытыми глазами.
Шагов она не услышала. Увидела тень, упавшую перед ней на песок. Резко обернулась. Ричард стоял перед ней. Догоравший огонь бросал на его тело багровые отблески. Он опустился рядом с ней на песок и внезапно сжал ее руку. Катя не сводила с него глаз. Тогда он другой рукой обхватил ее обнаженные плечи и привлек к себе. Она не сопротивлялась. Эта странная, незнакомая ночь словно опьянила ее, лишила способности действовать здраво. Где-то мелькнула мысль: «Зачем я это делаю?!» Мелькнула и пропала. Он целовал ее, проводил быстрым языком по ее сжатым губам, и они понемногу разжимались. Она не делала ничего — только позволяла ему делать с ней все, что угодно. Его плечи были крепкими и горячими, грудь покрыта мокрыми солеными волосами… Он действовал слишком быстро, чтобы она сама могла почувствовать что-то. Но она ничего не сказала ему. Не издала ни звука. Ничего не видела и не слышала. Только ощущала на губах новый вкус — вкус океана, пота или слез.
Потом она лежала на спине на песке. Песок был теплый и жесткий. Она сжимала песок рукой, поднимала кулак и позволяла песку вытекать через щели в неплотно сжатых пальцах. Ричарда рядом не было. Он возился на катере. Потом явился и снова сел рядом — смущенный, немного виноватый.
— Мы можем отплыть сейчас же, — сказал он очень тихо. — Идет?
— Ах, мне все равно, — ответила Катя. — Мне все, все равно.
Вечером следующего дня они снова были на Яве, в том городке, где оставили машину. Пересели в джип и половину ночи ехали в полном молчании. Катя тянула кока-колу через трубочку. Ричард на нее не смотрел. На рассвете они были в Джакарте.