Прививка от бешенства
Шрифт:
– Тебе это действительно ни к чему, – пробормотала я. – Ты, кажется, собирался ехать дальше? Вот и поезжай. Мы не возражаем спасаться в компании с тобой. По крайней мере, сегодня.
Вынужденное безделье глушителя действовало на нервы. Поэтому ближайший автосервис, несмотря на кособокую вывеску, упирающуюся одним концом в землю, вызвал нечаянную радость. Нечаянную, поскольку совершенно не ожидали увидеть его в этом месте. И с одной стороны – правильно. Как оказалось, вывеска загораживала дырку в заборе предприимчивого хозяина. Тем не менее
Выехав на Горьковское шоссе, Руслан неожиданно стал клевать носом. Мы заметили это, когда он, не снижая скорости, выразил намерение еще раз съехать в кювет. До невозможности стало жалко глушитель. Ну только почувствовал себя на своем месте! Наташка громко заорала. Что-то про маму Руслана, которая с детства не научила его спать в строго отведенных для этих целей местах. Руслан дернулся и мгновенно затормозил. Дальше, вплоть до приемлемого для глушителя съезда в лес, ехали очень медленно и под громкое Наташкино пение, перемежаемое частым вопросом: «Спим?» И такими же частыми ответами «Нет!» Моими и Руслана.
– Почти двое суток без сна, – еле ворочая языком, доложил наш спаситель и заснул.
Мы немного посидели, заскучали и, стараясь особо не шуметь, осторожно выбрались из машины. Далеко отходить не рискнули, уселись на засохший ствол березы, удачно переломившейся пару лет назад именно в этом месте. От окончательного падения его удерживали оставшаяся связь с пнем и нижние мощные лапы елей, на которых вольготно раскинулась крона. Шум машин на шоссе успокаивал, напоминая, что мы не совсем одиноки в этом мире. Жаль, что птицы уже не пели. Не весна, когда заключаются поспешные птичьи браки. Сейчас самое время расхлебывать их последствия. Не до песен.
– Ир, а почему ты обозвала этого типа Русланом? Почему, например, не Владимиром или Александром? – Наташка закончила жевать травинку и потянулась.
– Я тебе отвечу, только дай слово, что орать не будешь.
– С чего бы вдруг?
– Дай слово! Нет, лучше зажми ладонями рот.
– Ты что, серьезно?
– Более, чем…
Наташка встала, внимательно посмотрела на мое лицо, недоуменно пожала плечами и хмыкнула. Но рот ладонями прикрыла. На меня требовательно уставились два вытаращенных глаза. Довольно комичное зрелище. Я поспешно опустила физиономию вниз, с трудом подавила смешок и выдала:
– Этот тип зовется Русланом, потому что он и есть Руслан – погибший муж Ренаты Хованской.
Сдавленное мычание подруги нельзя было считать криком. Она свое негласное обещание не орать держала. Но по цвету ее лица и надувшимся щекам было ясно, что это ненадолго.
– Быстренько сосредоточься и досчитай до пятидесяти, а то лопнешь!
Наташкина голова часто-часто закивала в знак повиновения. Из-под ладоней невнятно доносились звуки отсчета. Через
– Руки опусти, – тихонько посоветовала я.
Она послушалась, но счет не прекратила. Правда, вела его своеобразно: – тридцать пять, сорок, сорок пять, пятьдесят. Готово! Теперь: десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят. Готово! Теперь…
– Теперь можно успокоиться.
– Я спокойна. В той степени, в какой может быть спокоен нормальный человек, узнавший, что весь день с раннего утра катается с покойником. Надеюсь, сейчас он уже спит вечным сном?
Наташка боязливо оглянулась на машину, легонько дернула себя за волосы, прислушалась к ощущениям и заявила:
– Yes! Как видишь, выдержки мне не занимать. Сама удивляюсь. Даже не пикнула!
– Собственно, я рассчитывала, что ты заорешь от другого…
– Есть новости пострашнее? Не верю!
– Если принимать во внимание то, что Марину разыскивают по подозрению в убийстве Ренаты, а Руслан был ее любовником и проживал вместе с ней, стоило подумать, что у них было не только общее хозяйство, но и общие планы…
– А зачем мне голову ломать по этому поводу, если ты уже все обдумала? Иначе не сидела бы тут спокойненько, не предпринимая попыток к бегству.
Это она зря сказала – про «спокойненько». Как сглазила! Березовый ствол подо мной подозрительно хрюкнул и со страшным треском рухнул на землю. Я, естественно, тоже, невзирая на Наташкин вопль: «Ирка!» Продолжить она не успела – рухнула по другую сторону ствола, придавленная сверху Русланом. Я ничего не поняла, но с ужасом осознала, что у него в руке пистолет, и сразу закрыла глаза. Если бы я не валялась, может, в голову пришла бы какая-нибудь конструктивная идея. Профессор Феркрюзен, конечно прав, но в его закон я уже давно внесла поправки: для умных идей не всегда имеются подходящие условия и подходящие индивидуумы.
Открыть глаза заставил тихий, но напряженный голос Руслана. Спасителя интересовал вопрос, кто стрелял.
– Это, кажется, я…
Мне сразу полегчало.
– Да дашь ты мне подняться, бандит… укушенный бешеными Иркиными кошками? – глухо проговорила Наташка голосом, идущим не иначе как из-под земли. – Все плечо отдавил, болит – сил нет.
– Это у тебя остеохондроз разыгрался, – радостно объявила я.
– Еще одна чумичка, блин! Да слезь же с меня, в конце концов, спаситель хренов! – В голосе подруги нарастала уверенность в своей правоте. – Тебе что, боевик приснился?
Лоб Руслана стал красным. Раскалился от усиленного раздумья над ситуацией. Он окончательно оторвался от Наташки и встал. Первым делом спрятал пистолет за ремень брюк, вызвав у меня ассоциации, связанные с бесчисленным просмотром детективных фильмов. Такое впечатление, что, валяясь на траве, пялюсь в экран телевизора. Руку помощи Руслана Наташка отвергла, заявив, что от психов лучше держаться на расстоянии.
– Я думал… – начал было он, но подруга перебила:
– То, что ты думал, мы уже поняли!