Прививка против приключений
Шрифт:
— Я тоже, — прогудел бидон.
Отсняв целую кассету, Командор успокоился.
— Ну вот, — сказал он и довольно похлопал ладонью по камере, — пустыня теперь у нас есть.
— Как выбираться будем? — угрюмо спросил Коля, безуспешно пытаясь приладить на место оторванные Пашей рычаги.
— А что это за железки?
— Рычаги поворота.
— Значит, если я правильно понял, — задумчиво сказал Витя, — трактор может ехать дальше, но не может поворачивать?
— Ну, да! — кивнул Коля. — Все остальное исправно.
— Так чего
— А ну как врежемся куда-нибудь? — засомневался Олег.
— Чудак-человек! — рассмеялся Командор. — Это же бульдозер! За работу. Прежде всего доберемся вон до той возвышенности — она как раз на западе.
Пыхтя и обливаясь потом, мы ухитрились кое-как развернуть бульдозер по направлению к одинокой красной горе и, забравшись в тележку, двинулись в дальнейший путь. Нож бульдозера подняли, кучу песка объехали и покатили дальше.
Коля ошибся, когда сказал, что трактор исправен — за время своего «автопробега» Пашка основательно потрепал коробку передач, оба фрикциона, не говоря уж о рычагах и педалях. Пострадали также тормоза и сцепка, сгорела уйма топлива, а в радиаторе закипела вода.
— Это ж талант нужен, чтобы так машину изувечить! — кипятился Игорь. — Сегодня останешься без обеда!
Пашка угрюмо молчал, сознавая свою вину, даже и не пытаясь оправдываться. Впрочем, потом он признался, что в душе был даже доволен, ибо теперь управлять трактором стало не в пример проще, нежели раньше.
— А ну, не расслабляться! — бодро произнес Командор. — Чего приуныли? Выше нос! Оглянитесь вокруг — какая красота!
Красота… Знал бы Игорь, что скрывается за этой красотой! Лучше бы мы и впрямь попали на Марс — шансов выбраться оттуда было бы больше. Мы заблудились в самом гиблом месте на Земле — красной пустыне Симпсон. Со времени открытия материка капитаном Куком здесь пропал без следа не один десяток экспедиций, не говоря уж об отдельных исследователях. Бескрайние просторы, усыпанные красным песком, где на много сотен миль не встретишь ни речки, ни озерца, где почти нет растительности и совсем нет животных, где дождь испаряется, не долетая до земли, — вот куда мы попали.
Хозяин решил тем временем провести ревизию продуктов, и теперь, банку за банкой, извлекал из рюкзаков консервы и концентраты. Он передвигал блестящие банки с места на место, что-то записывал в громадный блокнот и бурчал про себя. Тарахтел дизель, порывами завывал горячий ветер, и до нас доносилось лишь нечто вроде: «Бу-бу-бу, сгущенка, бу-бу-бу, тушенка…» Тележка то и дело подпрыгивала на ухабах, банки и пакеты с грохотом рушились обратно, и Игорь начинал все сначала. В конце концов нам стало казаться, что груз целиком состоит из сгущенки и тушенки, хотя было их самое большее штук двадцать. Среди них виднелись тугие кольца копченых колбас, пакеты с сухарями, желтые сырные круги и нечто длинное, завернутое в серебристую фольгу. Что касается нашего запаса воды, то весь он
Гора меж тем приближалась. Вблизи она представляла собой великолепное зрелище, и на несколько минут мы позабыли и о жаре, и о пустыне. Пологие уступы красного песчаника вздымались шестью террасами на высоту сорока — пятидесяти метров. Склоны горы, постоянно подвергающиеся воздействию жары и холода, выглядели старыми и растрескавшимися — гора эта стояла здесь задолго до появления на Земле человека и будет стоять еще много тысяч лет после того, как он исчезнет. У подножия крутого северного склона, где нагромождения валунов образовали нечто вроде навеса, произрастало несколько чахлых деревьев, окружавших неглубокую выемку, когда-то, вероятно, заполненную водой, а теперь сухую, как порох.
— Самый жаркий месяц, — утирая пот, пояснил Олежка. — Наверное, в более прохладное время здесь пробивается источник, а сейчас вся вода под землей.
— Нам-то от этого не легче! — буркнул Паша, пытаясь повязать поверх бидона свой пиратский платок. Несмотря на блестящую поверхность, дюралевый сосуд основательно раскалился на солнце, а кровавая надпись «УКРАДЕНО В ОТЕЛЕ „САВОЯ“» буквально горела огнем. После нескольких неудачных попыток это ему удалось, и он блаженно растянулся в тени вдоль борта.
— Глядите! — неожиданно позвал Витя. — Что это?
Там, куда он указывал, кругами валялись какие-то обломки. В массе своей это были иссушенные солнцем, полузасыпанные куски дерева, и лишь в одном месте мы разглядели столбы и навешенные на них створки.
— Ворота, — хрипло сказал Олег. — Это ворота. Возможно, тут когда-то был лагерь или даже поселок. Пустыня наступает, и лет триста тому назад здесь еще вполне можно было жить. Оазис давал воду, а изгородь защищала от набегов.
— Чьих набегов? — спросил Коля. — Страусов, что ли?
— Каторжников. Австралия ведь когда-то была английской колонией, сюда преступников ссылали.
Мы молча смотрели, как развалины остаются позади. Ворота были сделаны на совесть из прочных дубовых досок, и в сухом жарком климате коррозия почти не тронула ни их, ни массивных бронзовых петель.
Из всех нас, казалось, только Командор остался равнодушен к этим немым свидетелям истории южного континента.
— Бу-бу, сгущенка, бу-бу-бу, тушенка… — бормотал он, позвякивая консервными банками. Я посмотрел на солнце — похоже было, что уже перевалило за полдень. Трактор остановился.
— Игорь! — позвал Коля, высунувшись из кабины.
— Бу-бу, крупа… чего тебе?
— Надо бульдозер развернуть.
— Зачем?
— Зачем?! — растерялся Коля. — Гору объехать…
— Опять разворачивать… — разочарованно протянул Пашка, чьи надежды на отдых улетучились, как дым. — Такую кучу железа… Сколько можно! Подумаешь, гора… Стоит себе, от нее и вреда-то никакого! Это, как его… Напрямик давай!
— Что скажешь, Игорь? — спросил Коля.