Привкус хрома
Шрифт:
— Мы… Просто пришли поесть… — неуверенно проговорил один из членов синдиката. В его голосе чувствовался страх.
— Не повезло! — закричал Кевин, смеясь. Из его носа брызнула кровь — и залп пуль прострочил сразу несколько тел, взрывая обивку дивана. Акутагава, уже установивший метки на головах, за одно мгновение добил оставшихся точными выстрелами в лоб. Проститутка упала на пол, сжавшись в комок.
— Эй, официант!.. Официант!.. — Кевин свистнул. Официант, спрятавшийся за один из столиков, пугливо смотрел в пол. — Слышишь меня?.. Передай хозяину харчевни, чтобы он отправил запрос на возмещение убытков в юридический отдел корпорации «Ханзо».
— Пойдем отсюда, —
— Всем хорошего вечера и приятного аппетита! — пожелал напоследок Кевин, оглядывая замерший рамен-бар.
Они прошли через кухню и вышли во двор. Кевин утер ладонью нос и высморкался сгустком крови. После того, как «Семья Ягути» перехватила одну из поставок оптических имплантов корпорации «Ханзо» и решила сбыть ее на черном рынке, стерев серийные номера, на синдикат объявили охоту, пообещав за голову каждого члена пятьсот долларов. А учитывая, что именно коррумпированная полиция позволила всему этому произойти, правоохранители смотрели на подобные убийства сквозь пальцы. Никто не хотел вступать в открытый конфликт с одной из самых могущественных корпораций.
— Сколько их там было? Пятеро? — спросил Кевин.
— Да.
— Отлично, мы сегодня заработали по тысячи двести пятьдесят долларов. Куплю своей какие-нибудь цацки, люблю делать спонтанные подарки.
— Не только спонтанные подарки, кровожадная ты сука, — усмехнулся Акутагава. — А я ведь просто хотел их припугнуть.
— Ну, я тоже. И напугал до смерти.
Ясубицу успел покинуть свой кабинет как раз в тот момент, когда агенты федерального бюро расследований вошли в холл на первом этаже. Ему не хотелось тратить на них время, поэтому он поручил встречу своему делопроизводителю — пускай они вместе хоть до тошноты копаются в пространных, полупустых отчетах. У него было дело поважнее, настоящая зацепка, над которой он работал последние несколько недель, скрупулёзно собирая крупицы данных. Он поднялся на грузовом лифте на шестьдесят третий этаж и, не говоря ни слова, прошел мимо секретаря главного инженера.
— Господин Вон сейчас занят и просил не беспокоить, — сказал секретарь, подскакивая с кресла, но Ясубицу только протянул ему в ответ выставленную вперед ладонь и зашел в кабинет инженера.
Джунсо Вон сидел за своим захламленным бумагами и чертежами рабочим столом, отрешенно таращась в стену из мониторов, на которых медленно, процент за процентом, двигалась полоска компиляции какой-то программы. Услышав, как открывается дверь в кабинет, он глубоко затянулся электронной сигаретой и выпустил облако клубнично-бананового пара. Ясубицу бесшумно подошел сзади и кинул на клавиатуру стопку каких-то бумаг, заполненную цифрами. Вон затянулся еще раз, выпуская струю пара из носа, и краем глаза посмотрел на эти бумаги.
— Это финансовые отчеты за последние десять лет, — сказал Ясубицу, встав справа от Вона. — Суммарно почти три миллиарда долларов были потрачены на несуществующие проекты. «Исследование нейротехнологии на основе Ясперса-Куса», «Гибридный ИИ в системах автоматической защиты», «Исследование нанотрансмиттеров нового поколения», «Имплантация биохимического оружия», «Технология искусственного воскрешения: пост-смерть» и другие, могу перечислить все по желанию. Список обширный. Я сначала думал, что это простое отмывание денежных средств, которым вы все здесь любите заниматься, и начал отслеживать счета. Это было затруднительно, потому что в основном цепочка обрывалась на блокчейне, но наши специалисты смогли выяснить, кому именно принадлежали эти кошельки: тебе и прошлому лидеру корпорации,
— И что? — фыркнул Вон.
— Что за проект на самом деле вы вели? Куда уходило все это финансирование? — спросил Ясубицу, сдерживая в себе гнев: его раздражал тот факт, что от него, главы безопасности, могли что-то скрыть.
— Не понимаю, о чем ты говоришь…
Ясубицу схватил Вона за ворот хлопковой рубашки и с силой тряхнул.
— Ты хоть понимаешь, какой пиздец происходит? Если федералы или, не дай Бог, другие корпорации узнают, что эти масочники — наших рук дело, то «Ханзо» просто сотрут в порошок. И чтобы этого не произошло, я должен узнать обо всем первым.
— Отпусти меня.
— Если ты думаешь, что у тебя есть какая-то неприкосновенность, то сильно ошибаешься. Я — глава внутренней безопасности, и по моему щелчку вся твоя семья, карьера, все то, что ты нажил таким умственным трудом пойдет прахом за один вечер, — процедил Ясубицу. — Об этом приказе даже никто не узнает. Тебе напомнить, как исчезают люди?..
— Не зазнавайся, глава безопасности, — спрыснул Вон. — Таких, как ты, меняют за один вечер. Я же здесь незаменим. Все лучшие проекты «Ханзо» — это результат моего труда. Я здесь сердце, а ты так… Всего лишь глаза…
Ясубицу отпустил его. Вон развернулся на стуле обратно к мониторам и вновь затянулся электронной сигаретой.
— Ты еще здесь? — раздраженно спросил он, сбрасывая со стола финансовые отчеты.
Но Ясубицу уже бесшумно вышел из кабинета. Он предполагал, что Вон откажется сотрудничать, но все равно хотел попробовать избежать грубых методов воздействия. Не вышло. Некоторые люди понимают только силу. Ясубицу активировал закрытый канал кохлеарной связи, разглядывая куст вечноцветущей искусственной сакуры. Голографические розовые листья плавно опадали на пол, растворяясь в воздухе.
«Готовьте людей»
Едкий серый дым размывал очертания стен и редкой мебели, состоявшей из старого дивана, антикварного буфета с побуревшей лепниной и комода с плазменным телевизором, бесшумно прокручивающим низкосортные боевики. Со стороны закрытых окон дымовая завеса приобретала нежное голубоватое свечение, исходившее от неоновой вывески китайской забегаловки напротив — там готовили дешевую острую лапшу, от которой потом всегда свербело в желудке. С кухни доносился приглушенный разговор диктора с радио, похожий, скорее, на отголоски собственных мыслей, обрывчатых и угасающих под давлением наркотического опьянения, которое стало привычным состоянием для Флинна Бойла. Он лежал на диване и потуплено смотрел на плавящийся в дыму ореол от экрана телевизора, потирая пальцами обожжённую кожу вокруг отверстия в шее — оттуда торчала муфта трахеостомической трубки, оставшаяся после удаления раковой опухоли. Со временем Флинн приноровился использовать ее в качестве своеобразного колпака для курения, куда он, вставив напас из фольги, засыпал травку и заваривал, вдыхая дым прямиком через трахею.
— Твой джазик как всегда прекрасен, — пролепетал Кевин, растекаясь в кресле рядом. — То, что надо после бензедрина. Такое чувство, знаешь… Типа… Два состояния смешались между собой, напряжение от стимулятора и чувствительность от травы, и теперь я ощущаю, как каждая клетка моего тела выпирает наружу, источая тепло, такое мягкое, нежное, пульсирующее…
— Че-е-рт, хорошо тебе, — кое-как прохрипел Флинн.
— Ох, как же кроет… Мир будто бы стал проекцией… Объемной картинкой…
— Мы вообще по делу пришли, — сказал Акутагава, сидевший за столом у приоткрытого окна. Он отказался от курения и пил диетическую фанки-колу.