Привкус прошлого
Шрифт:
– Значит, ты у нас снова свободна? – томным голосом уточнил Серебряков, хитро улыбнувшись.
Лена промолчала, прекрасно понимая к чему ведёт разговор друг. Он уже почти год пытается вырваться из френдзоны всеми доступными способами, которые иногда откровенно оказываются за рамками приличия.
– Молчание – знак согласия, – Артём, похоже, не собирался отступать.
– Нет. Просто что бы я не сказала, ты всё равно не прекратишь приставать.
– Я?! Приставать?! К тебе?! – возмутился молодой человек, округлив глаза, но через секунду захохотал: – Конечно не прекращу! Зря я яхту, что ль, арендовал?
– Артём, не смешно. Между нами
– А куда ты денешься с подводной лодки? – ухмыльнулся Серебряков, поиграв бровями и прижав к себе девушку плотнее. – Плаваешь ты всё равно хреново, так что выбор сделан в мою пользу автоматически.
Спор продлился ещё какое-то время, пока артисту это не наскучило. Едва очутившись на берегу, парень сразу же потащил подругу в ближайший клуб. По мнению Артёма, Лена опять нуждалась в шумотерапии, а лучшего места для её прохождения просто не найти. В результате, когда перевалило за полночь, девушка практически умоляла Серебрякова вернуться домой. Ей ненавистны были люди, хотелось спокойствия, тишины, и чтобы этот кошмар закончился. Звонок Свете почти довёл до слёз. Та целиком и полностью поддерживала методы Артёма.
– Нельзя тебе пока одной быть. Потому что сразу начнёшь думать о случившемся, разревёшься и расколупаешь себе душу. На людях ты хоть как-то держишься, – спокойно ответила подруга. – Выпей чего-нибудь покрепче, а остальное Тёма обеспечит. Всё будет хорошо, не переживай.
– Свет…
– Дорогая, я догадываюсь, о чём ты хочешь спросить, но сразу скажу, что данную тему мы развивать не будем. Если доверишься Серебрякову, через неделю даже не вспомнишь про Макса. А забыть его – твоя цель. Помни об этом.
Ближе к двум часам ночи пришло некое смирение с ситуацией. Лена успокоилась, отругала себя за слабость и, в конце концов, полностью перепоручила своё настроение Артёму, который всё это время не сводил с неё глаз и довольно улыбался. Часом позже друг торжественно объявил, что они возвращаются домой.
Пока Серебряков опять разводил огонь в камине, девушка, сидя на диване, растирала гудевшие от каблуков ноги. Единственным желанием было добраться до кровати. Лена практически не спала две ночи, нервы потихоньку сдавали, мысли о Максиме никак не уходили из головы, и всё это сливалось в какой-то огромный единый ком, который грозил раздавить её.
Артём закончил возиться с камином, скинул с себя рубашку и майку, ушёл на кухню и вернулся уже с двумя бокалами вина, один из них молча протянув подруге.
– Не хочу, Тём, спасибо, – Лена благодарно улыбнулась, но проигнорировала приглашение.
– Ты меня уважаешь? – насупился Серебряков.
Деваться было некуда. Обидеть человека, который отложил ради тебя свои дела, старался весь день развеселить и проявлял несвойственную в другое время заботу, подло. Лена приняла бокал, собираясь сесть поудобнее, но Артём, едва высвободив руку, тут же бесцеремонно стянул девушку с дивана на белый пушистый ковёр, больше похожий на чью-то шкуру. Очутившись внизу, в объятиях артиста, она лишь усмехнулась:
– Всё-таки ты очень наглый тип, Артём Серебряков!
– С тобой по-другому нельзя, – хмыкнул друг и, легонько чокнувшись бокалом, добавил: – С днём рождения, детка! Будь счастлива!
От пожелания в горле внезапно встал ком, на глаза навернулись слёзы. Ещё пару дней назад она действительно была абсолютно счастлива: просыпалась от поцелуев любимого «жаворонка»; откладывала в сторону рабочие документы и передвигала встречи, потому что Макс
– Малая, прекрати реветь, – строго сказал Серебряков, осушив бокал и отодвинув его в сторону.
– А ты перестань называть меня «малая», – стараясь взять себя в руки, Лена вытерла слёзы. Артём прав, предатель не стоит испорченной нервной системы, как бы она не любила. – Я на три года тебя старше!
– И что? Данное понятие не связано с разницей в возрасте. Это ощущение тебя как девушки. Поэтому как называл тебя «малая», так и буду называть, – упрямо заявил певец.
– Ты же знаешь, что меня это бесит!
– Малая, конечно, знаю! И это ещё один веский повод тебя так называть, – друг растянул нахальную улыбку.
– Какой же ты…
– Классный? Да, спасибо, я в курсе.
Лена засмеялась. Самооценки товарищу точно не занимать. Девушка поставила бокал с вином подальше, обняла парня за шею и поцеловала в щёку.
– Ну, наконец-то, принцесса развеселилась! Придворный шут справился со своей миссией.
– Ты не шут, – Лена, не расцепляя рук, посмотрела на прищурившегося в ожидании Артёма. – Ты мой друг.
– Не торопись определяться со статусом…
Серебряков притянул девушку к себе и, едва успев оставить на её губах лёгкий поцелуй, чуть отодвинулся в ожидании реакции. Лена опустила глаза. Не то, чтобы она не ожидала такого, просто насколько это всё правильно? Да, они оба свободны. Да, они определённо нравятся друг другу. Но любит-то она по-прежнему Макса… Впрочем, как раз это чувство и надо в себе убить, пока оно не убило её… Размышления прервал Артём, который решил, что если за подобную наглость ему не съездили по физиономии в первые пять секунд, то поступок автоматически приравнивается ко вседозволенности. Поэтому через мгновение девушка вновь почувствовала на губах чуть терпкий от вина вкус поцелуя – сначала осторожного, проверяющего, затем всё более настойчивого и уверенного. Рука вдохновлённого ответом Артёма скользнула под платье, но тут же замерла, чтобы вновь проверить реакцию. Никакого сопротивления. Лена прижалась к другу, пытаясь заглушить нарастающую в груди боль от всего происходящего. Если она не пересилит себя, то так и будет мучиться. Клин клином… Остальные методы не работают… Проверено.
С едва слышным жужжанием молния на платье поползла вниз. Артём действовал.
Глава 3
Из подъезда, поигрывая ключами, вышел высокий спортивный парень лет тридцати. Заметив припаркованный во дворе белый кроссовер и сидящего внутри водителя, он грустно улыбнулся, от чего на гладких щеках появились очаровательные ямочки. Светлая кожа с небольшими морщинами на лбу, добрые серые глаза, русые волосы – милейший образ, который никак не ассоциировался с жёсткой профессией военного и твёрдым характером. Впрочем, Дима редко вдавался в подробности службы перед окружающими. Меньше знают – крепче спят. Тем более, что пока и он, и Макс на время выпали из армейской жизни.