Приворот для ревизора. Истинная поневоле

Волконская Оксана

— А я разве не говорила? Значит, забыла!

— Серьезно?! — не удержалась от возмущенного вопля я. — То есть когда я к вам прибегала с воплем, что не из-за целенаправленного зелья наших ведьмочек граф Салес приворожился ко мне, вы просто забыли мне сообщить, что через два часа приворот прекратится?

В ответ ведьма только взмахнула ресницами, так, что даже сомнения не было — она не забыла, она специально мне не сказала.

— Зачем?! — только и спросила я, чувствуя одновременно усталость и обиду. И непонимание. Горькое такое. Вот кому я могу доверять?

— Он хороший мальчик,

Элли, — неожиданно сообщила Аманда. — Я подумала, что вы друг другу подходите, и тебе стоит к нему присмотреться.

— Присмотрелась, благодарю, — процедила я сквозь зубы. — Не подходит, можете забрать обратно и больше не упомянать при мне такое «счастье».

— Не горячись, — улыбнулась Аманда. Но я даже не ответила, просто встала и вышла из кабинета, даже не попрощавшись. Чувствовала, что, если останусь, наговорю лишнего. Было настроение поругаться, только разум убеждал, что ругаться не нужно. А господин ревизор… Если я ему вдруг действительно нужна, еще появится. А если нет — Бездна с ним. Просто нужно воспринимать это как небольшое приключение, опыт, причем не самый приятный.

Больше я про ревизора не говорила. Фамильяр только зыркнул на меня, но ничего не сказал. Разве что каркнул, но спрашивать ни о чем не стал. И это хорошо! И прекрасно, что в Академии у меня как таковых подруг не было, любопытства я бы не выдержала. А так хотя бы можно делать вид, что ничего не происходит. Что все в полном порядке.

И все бы ничего, вот только проклятый дракон никак не желал выходить из моей головы. Не проходило и дня, чтобы я о нем не вспоминала. Хуже того, он мне еще и сниться начал. И если поначалу я думала о нем с раздражением, все чаще в моих мыслях проскальзывали нотки сожаления и тоски.

И даже начали закрадываться в душу сомнения. Вдруг я неправильно поступила, когда его оттолкнула? Вдруг у нас действительно что-то получилось бы? Да, он меня обманул, вот только он все равно мне понравился. Несмотря ни на что. Даже с учетом того, что предложения он делает крайне сомнительным способом, да и вообще говорить не особо-то умеет, в том числе интересоваться моим мнением.

Но все эти мысли я старательно гнала от себя, напоминая одну простую истину. Если бы я действительно была ему нужна, он бы не отступился. И никакие мои отказы его не убедили бы. Он бы сделал все, чтобы меня добиться, влюбить в себя. Но никак не свалил бы в неизвестном направлении.

А именно это и сделал Брендон, предварительно пообещав, что я все равно стану его. Ну да, конечно. Он крайне последователен в своих действиях. Нужно просто вычеркнуть господина ревизора из своей памяти и жить дальше. И из своего сердца. Потому что, кажется, несмотря на все мои усилия, он все равно туда пробрался, негодяй!

Так прошли день, второй, а потом и неделя, другая. И вот уже от Брендона не было слышно ничего шестнадцать дней. Я не считала, вовсе нет. Делать мне больше нечего! Я вообще последние дни старалась побольше загружать себя работой. Так было и в этот раз, я собиралась заняться одним очень интересным зельем, когда меня вызвали к декану.

Вот только я меньше всего ожидала увидеть в кабинете Аманды знакомую физиономию ревизора. И вот чего он приперся? И без него замечательно жилось!

Я

постаралась не обращать внимания на невольную радость, которая поднялась в моей душе при виде наглого ревизора. Это не я, это всего лишь предательское сердце, которое не хочет внимать доводам рассудка. А рассудок говорит — ничего хорошего у нас с Брендоном Салесом, графом Элистором не выйдет.

Вот только его взгляд, кажется, заглядывал в самую душу. Он смотрел на меня так, точно видел насквозь. И при этом не мог насмотреться.

— Добрый день, Алатея, — первым нарушил молчание Брендон.

— Добрый ли, господин Салес? — хмыкнула я. — Здравствуйте.

Как хорошо, что язвительность работает в любом случае, вне зависимости от того, в каком состоянии нахожусь я. Иначе бы так и стояла безмолвной овечкой. И почему только меня так волнует, что он обо мне думает?

— Я разговариваю с тобой, — парировал он. — Значит, однозначно добрый.

— Я бы поспорила, — в тон ему ответила я и перевела взгляд на госпожу Аманду. — Вы меня для чего-то звали?

— Я?! — искренне удивилась пожилая прохвостка. — Нет, мне от тебя ничего не требуется.

Вот ведьма-то! Если она так ведет себя со своими протеже, страшно представить, как страдают от нее враги. Аманда же, точно уловив мои мысли, тонко улыбнулась:

— Ну вы пока поговорите. Марианна, идемте в приемную, выпьем чаю. Не будем мешать.

И вот только сейчас я заметила, что в кабинете присутствовал еще один человек: молодая леди, которая была очень хороша собой. Настолько, что я почувствовала невольное раздражение: а она-то зачем здесь? И кем вообще приходится Брендону? Что им надо? Стоп! Что значит «не будем мешать»?

— Аманда, если вы… — возмущенно проговорила я, рассчитывая высказать все свое негодование и покинуть такую чудесную компанию. Но ведьма покачала головой:

— Выслушай его, Элли.

И ушла, утащив с собой загадочную Марианну. Мы остались вдвоем с Брендоном.

— Как твои дела? — нарушил молчание бывший ревизор, а я только пожала плечами:

— Прекрасно. А твои как?

— А я по тебе скучал, — как-то невпопад проговорил он, оказываясь в два шага около меня.

— Серьезно? — изумилась я. Фразу про шестнадцать дней я едва сдержала, чтобы не выставить себя дурочкой, которая считала дни после его ухода. И пусть я сейчас чувствовала себя крайне глупо, не понимала, что мне делать, говорить и как реагировать, но показывать этого не хотелось бы.

— Серьезнее не бывает. И много думал, — уверенно сказал он, глядя мне в глаза. И взгляд этот обладал каким-то гипнотическим эффектом, потому что я просто не могла себя пересилить и посмотреть в другую сторону. — Я, возможно, не так начал.

— Возможно?! — эхом отозвалась я, вспоминая наш последний разговор. Точнее ссору, в которую все вылилось. И то, как он совершенно не интересовался моим мнением.

— Для начала я хочу попросить прощения за все, что произошло, Алатея, — твердо ответил Брендон. — Я неправильно себя повел. У тебя другой менталитет, другой взгляд на жизнь, я не должен был на тебя давить. Просто… Очень не хотелось тебя потерять. А я… Я раньше никогда не сталкивался с таким чувством и такой потребностью в человеке.