Приворотное зелье на единственную
Шрифт:
Любимая внучка .
После неприятных встреч с Махновым и Лодзинским Люба больше не сопротивлялась уговорам Вероники и жила в большом доме подруги. Она полюбила эту семью, их многочисленных друзей. Те, в свою очередь, заботились о беременной женщине, не оставляли её одну ни на минуту, чтобы не грустила, не плакала. Это вредно для ребеночка, утверждали все в голос. Люба сдружилась с молодой женой генерала Рычагова Майкой, у которой была целая куча детей.
– - Все папкины детки, - смеясь, поясняла Вероника.
– Правда,
– - Богдан совсем не старый, ты неправа, - обижалась Майя.
– Зачем ты так о нем говоришь, Вера?
– - Не буду, не буду, - махала руками Вероника.
– Молодой мой папочка. Как женился на тебе, так сразу и помолодел. Только больше детей не рожайте. Хватит вам троих.
– - Это как получится, - отвечала Майя.
– Я аборты делать не буду.
Из деревни к Колечкиным часто приезжала нерусская подруга Веры - Нана, привозила молоко, творог и прочую деревенскую продукцию, её муж был фермер, у них было огромное хозяйство. Но Нана всегда выглядела хорошо, бодро. Она и Вера часто вспоминали какую-то Лейсе, это имя часто звучало в их разговорах. Вероника при этом становилась грустной-грустной. Люба спросила про Лейсе у неё.
– - Не могу я пока про Лейсе говорить, - грустно ответила Вера.
– Больно вот здесь. (Она показала на сердце). Я очень любила эту необычную девочку. Скажу только, наша Лейсе была удивительная. Кто-то считал её больной, сумасшедшей. Это не так. Она была просто не совсем земная. Она спасла меня, заставила не только жить, но и быть счастливой. Если бы не Лейсе, я бы стала алкоголичкой, живя с первым мужем, Олегом Переметьевым. Моя Лейсе знала будущее. Она видела сердцем. Глаза у неё были незрячие, слепые от рождения. Знаешь, эта девочка всегда мне говорила, что я буду очень счастливой. Я не верила ей. А она была права.
– - А где сейчас Лейсе?
– осторожно спросила Люба.
– Почему больно тебе вспоминать о ней?
– - Там наша Лейсе, - Вера показала в сторону кладбища.
– Умерла наша девочка.
– - Ушла Лейсе от нас, - на глазах Наны блеснули слезы.
– - Ой, - грустно произнесла женщина, - простите, я не знала.
– - Была бы жива наша провидица Лейсе, - добавила Нана, глядя на невеселую Любу, - она бы сразу сказала, где твой Мишка. Но поверь мне, как единственной сестре Лейсе. Ты дождешься его. Придет твое счастье. Я не провидица, я земная. Но про тебя чистую правду говорю.
– - Спасибо, - ответила тронутая Люба.
Но больше всего Любу удивляла дружба подруги с Андрианой, первой женой Олега Переметьева, которую тот бросил ради Вероники. Андриана, высокая, худощавая женщина, со строгим восточным лицом, прямолинейная, грубоватая, она не успокаивала Любу. Наоборот, заявляла ей: нечего, мол, ждать у моря погоды, давай тебе другого мужичка найдем, ты баба интересная. И тут же предлагала кандидата: соседа, он недавно развелся с женой, а детей очень любит. И на беременной женится. Но Люба улыбалась, гладила свой выпуклый живот и говорила:
– - Мы с дочкой Мишу будем ждать.
Люба до самых родов жила у Вероники. Чтобы больше назойливые посетители не искали Любу, соседка Нина всем отвечала, что Люба уехала в А-к, откуда родом был её муж. Но после Махнова и Лодзинского лишь один раз незнакомый мужчина интересовался Любой, да как-то зашла приятная женщина, наверно, кто-нибудь из учителей школы, где работала Люба. И все! Михаила не было.
В положенный срок безо всяких осложнений Люба родила девочку. Крупную, глазастенькую Нюсю. А волосики были черные, черные. Миша часто рассказывал женщине о своей мудрой и умнейшей прабабушке Нюше, что растила его с тетей Лизой. Мудрая была женщина. Люба назвала девочку в её честь - Анной, и мысленно призвала в ангелы-хранители деревенскую колдунью, которую только добром вспоминали люди - она не одному человеку помогла, целительница и колдунья баба Нюша.
Вероника ни в какую не хотела отпускать Любу домой.
– - Начнутся роды, а нас рядом нет. Что будешь делать?
– спрашивала она.
– - Телефон есть, - отвечала Люба.
– - А вдруг роды будут молниеносные?
– - Сама приму, - не сдавалась Люба.
– Раньше в поле рожали.
– - Нет, до родов только у меня жить будешь. И рожать только в роддоме!
Люба согласилась, но настояла, чтобы из роддома её отвезли домой. Хоть и большой у её подруги дом, но там живет семья. Никита у Веры молодец, лишнего слова не скажет. Но женщина видела, что её присутствие все же его несколько сковывает. Да и не дело это - жить по чужим углам. У Веры своих забот хватает: дети маленькие, требуют внимания. Словом, из роддома Любу привезли домой. Ничего, она выдержала. И незачем знать, что всю первую ночь она проплакала, и в другие ночи, случается, плачет. Смотрит на маленькую дочку и плачет. Так хотелось, чтобы Миша был рядом.
Шесть месяцев прошло с той аварии. Ни весточки, ни слуху от Михаила. А вот какие-то люди опять интересовались Любой, на улице спросили: в этом ли подъезде живет Пикунова Любовь. Нина, соседка, молодец, сказала, что Люба уехала назад в А-к. Может, опять от Годеонова приходили люди? В общем-то, от самого Родиона Прокопьевича Люба ничего плохого не видела, и когда он был у них с Кешкой в А-ке, этот человек ей понравился, вежливый, внимательный, обходительный, от него исходило тепло, и был он при этом какой-то смертельно усталый. И Никита говорит, что Годеонов - хороший честный человек. Мишке нет смысла от него прятаться. А может, Мишка все-таки погиб? И Махнов только ради денег приходил? Наврал, что Михаил живой. А на самом деле давно его нет в живых. Или Миша просто не любил Любу? Нет, это не так. В своей записке он писал, что любит свою Любашу. Когда же была написана эта записка? До или после катастрофы. Поэтому еще одна мысль появилась у Любаши: надо обязательно поговорить с самим Годеоновым, узнать от него про Мишу. Ведь он был в той машине. Он знает точно. Но Никита сказал, что Родион Прокопьевич до сих пор в больнице. Туда Люба с ребенком не решилась сама поехать. Вероника же решительно сказала, что не пустит Любу таскаться по больницам ни с ребенком, ни без ребенка, пусть даже не мечтает.
Пропала в неизвестности после пожара и тетя Лиза. Люба немного знала эту деревенскую знахарку. Вероника как-то обращалась к ней, возила свою вторую дочку заговорить грыжу. Пошептала тетя Лиза над ребенком, улыбнулась ласково. Спокойно стала спать девочка у подруги. А теперь и Лизы нигде нет. И никто не знает. Её видели как-то у большого дома Годеонова в Соткино. Так это понятно: она тоже Мишу, наверно, пыталась найти.
А дочка росла, радуя маму. Глазки у неё были отцовские, зелено-голубые, а волосы оставались черными, ну разве чуть посветлели. Миша тоже был темноволосый, но у дочки цвет волос был более темный. Нюсе исполнилось три месяца. Надо было пройти осмотр у врачей - у узких специалистов. На улице стоял холод. Люба нервничала, как в такой холод она поедет с ребенком в поликлинику. Спасибо Вере, довезла до центральной детской больницы. Сказала подруге: