Приворотное зелье на единственную
Шрифт:
– - Ого!
– присвистнул мужчина.
– То-то я никому не нужен. Я, оказывается, покойник. А это и неплохо. Никому нет до меня дела, - и вдруг другая мысль: - А Люба, она ведь тоже может так считать! А Лиза! Что же я наделал! Они же думают, что я умер! Поэтому никто меня не ищет.
Прямой самолет в П-в должен был быть через неделю, Михаил не стал ждать, вылетел в Москву, там пересел на поезд, и уже вечером мужчина лежал на верхней полке поезда, идущего в П-в и перематывал в голове события последнего года своей жизни.
Сначала все-таки Михаил решил идти к Любе. Если нет, то обратиться
С тревожным сердцем подошел мужчина к знакомому дому в пригороде П-ва. Как объяснить все любимой женщине, чтобы она его простила, как потом идти к Лизе? Ну, с той проще, обрадуется, поплачет, поругается и простит в очередной раз неразумного племянника. А Люба могла за это время и замуж выйти.... Неужели он все-таки потерял свою Любку? Михаил подошел к подъезду Любы и увидел: с другой стороны шел... воскресший Иннокентий Пикунов. Михаил почувствовал небывалую злость. У него хотели увести женщину, его женщину. С этой целью идет сюда Кешка. Не будет такого! Никому не отдаст Любашу Михаил. Надо будет, наоборот, уведет у Кешки. Это его женщина! Именно такие чувства бурлили и кипели в душе вернувшегося мужчины.
– - Здорово, покойничек, хорошо выглядишь, - зло первым заговорил Михаил.
– Ты с какой целью ожил? Надоело в мертвецах ходить? Скучно?
– - Сам должен знать. Ты вроде тоже помирал, - отозвался Иннокентий.
– - Я не умирал! Журналисты меня похоронили, - продолжал злиться Мишка.
– Ты-то зачем сюда пожаловал?
– - За женой, - ответил тот довольно-таки доброжелательно.
– - Она же считает тебя умершим. Шел бы ты отсюда.
– - Ничего, скажу, что потерял память, что похоронили по ошибке не меня. Найду что-нибудь наплести. Любка, она верная, покладистая, обрадуется мне. А ты какими путями сюда? К кому?
Они уже подошли к подъезду и обнаружили, что стоит массивная железная дверь, подъезд закрыт на домофон.
– - А я, Кеш, тоже за Любой, - зло-ласково пояснил Михаил.
– Буду просить стать моей женой.
– - Ага. Опять на деньги льстишься. От Криски ничего тебе не досталось, так ты к Любке лыжи навострил.
– - Не понял, - ответил мужчина.
– При чем тут деньги?
– - На Криске в свое время женился из-за денег. Не спорь. Знаю все. Теперь на Любке хочешь. Деньги все себе цапнуть.
– - Какие деньги? Ты Любу ни с чем оставил после своей так называемой смерти. Только на квартиру и хватило. Какие у неё деньги? Или ты с барского плеча ей пол-"Империи" своей отделил?
– - А это не твое дело. Это моя " Империя". И вот что я скажу тебе, Михаил, думаешь, я не знаю, как ты тут клинья к моей жене подбивал, пока я в коме валялся? Полгода жил у неё. Не квартирантом чай - мужем. А ведь знал, что я живой. Ладно. Я неревнивый, Любе это прощу. Она молодая, интересная, темпераментная. Ей мужчина был нужен. Помог ты ей, Мишка, в трудный момент. А сейчас топай отсюда. Тебе ничего не светит. Никаких денег.
– - Мне светит больше, чем тебе. Мне не деньги, мне Люба нужна. Я люблю Любу и не отдам тебе. И она меня любит! Запомни: Любка - моя!
Михаил перегородил вход во все еще закрытый подъезд. Он был настроен не пускать к Любаше Иннокентия, на кулаках отстаивать
– - Ни фига себе, явление народу, - озадаченно произнесла Люба.
– Умерший муж и сбежавший любовник. И сразу вместе.
– - Я за тобой, - сказали оба одновременно.
И Любе стало обидно, до слез обидно. Один объявил себя мертвым, другой исчез, больше года не было о нем ни слуху ни духу, мог бы подать весточку. И вдруг являются оба: "Я за тобой!"
– - А не пошли бы вы оба отсюда, господа, куда подальше, - горько промолвила женщина.
Она прошла между ними и села в стоявшую неподалеку машину. Михаил успел заметить за рулем Веронику. Женщины уехали. Мужчины стояли в растерянности.
– - Так вот чей это ребенок, - задумчиво произнес Михаил.
– Все правильно, Вероникин. Она родила вторую девочку, когда я жил с Любой. Мы еще ездили на крестины. Люба очень любит детей. Все с Марусей Веркиной возилась, смеялась, что и себе родит когда-нибудь такую же рыженькую малышку...
Кешка резко оживился при словах, что ребенок на руках у Любы был не её, а подруги, и спокойно реагировал на слова, что Люба жила с Михаилом. Он знал это еще в то время, когда был жив Гера, который держал племянника в курсе всех событий. Через минуту Иннокентий спохватился.
– - А что ты стоишь, рассуждаешь? Иди отсюда побыстрее, - он вызывающе глянул на Михаила.
– Чего приперся к моей жене? Тебе нечего здесь делать. Или ты забыл: Любка - моя жена.
– - Так и побежал. Жди! Люба - не жена твоя. Ты забыл, что ты покойничек по всем документам. Вдова! Люба - твоя вдова. Она моя женщина, - также с вызовом ответил Михаил. - Так я тебе и отдал Любу. Запомни, никогда больше с тобой Люба не будет жить. Не получишь! Она выйдет за меня замуж!
Уехавшая женщина не видела, как сцепились в драке двое мужчин. Рослый крупный Михаил и невысокий Иннокентий. Каждый хотел себе эту женщину. Кешке бы ни за что не справиться с Михаилом, если бы не вмешательство третьего лица. Драка прекратилась при неожиданном появлении Годеонова. Тот подъехал на машине, посигналил, привлекая внимание, распахнул дверку:
– - Кешка? Пикунов? Ты уже здесь? Какими путями? -произнес Родион Прокопьевич.
– Хотя зачем я спрашиваю? Держишь нос по ветру. Через неделю огласят завещание. Быстро прибежал.
Взгляд его упал на другого мужчину.
– - Мишка, блудный сын, - Годеонов откровенно обрадовался.
– Ты вернулся. Вот это новость! Где пропадал-то столько времени? Лиза вся извелась. Мог бы дать весточку тетке. Ты же единственный ей родной человек. Но это хорошо, что ты вернулся. А из-за чего драка? Хотя и так знаю. Не отвечайте! Из-за Любы. Так я понимаю, кто сильней, тому и достанется Люба, - немолодой мужчина минуту помолчал: - А вы её спросить не пробовали? Кого она выберет! Кто ей нужен?