Приворотное зелье на единственную
Шрифт:
Стоял самый конец августа. Теплый, недождливый. Лиза собирала последние травы и плоды некоторых растений. Еще кое-где цвел зверобой, мелькал тысячелистник, зрел шиповник. Попалась целая поляна запоздало цветущего душистого болиголова. Женщине вдруг стало плохо от его удушливого запаха. Лиза впервые в жизни упала в обморок. Но верный Тимофей был рядом. Недолго думая, он поднял женщину и понес домой на руках. Лиза пришла в себя уже минут через пять, она и смеялась, и сердилась. Огромный Тимка твердил одно: "Родион Прокопьевич велели
Люба сразу заметила, с Лизой что-то случилось. Она оставила свои травы в корзинке, даже не разобрала, рассеянно погладила по головке Нюсю, которая делала первые шаги своими ножками, и ушла к себе в комнату.
– - Что-то здесь не так, - решила Люба.
Она наскоро разложила пучки трав на большом кухонном столе, потом Лиза встанет, повесит, где их надо, взяла на руки дочку и пошла в спальню четы Годеоновых. Тихонько постучала.
– - Заходи, - отозвалась Лиза.
Люба вошла, Лиза лежала на кровати, что никогда за ней не водилось. Лицо было бледное, похудевшее. Нюська тут же полезла к бабушке.
– - Лизок, что с тобой?
– обратилась Люба к женщине, не давая дочке залезть на кровать.
– Ты днем в постели, от еды отказываешься, похудела. Ты заболела?
Та подняла на неё свои удивительные зелено-голубые глаза.
– - Нет, Любаша. Ты не бойся, да отпусти дочку, пусть Нюся со мной посидит. Иди ко мне, моя девочка, бабушка тебя поцелует. Радость наша ясноглазая. Как же я тебя люблю. Сильно-сильно.
– - Лиза, не уводи разговор в сторону, - сказала Люба.
– - Я и не увожу, я просто не знаю, как сказать. Не знаю, плакать мне или радоваться.
Люба присела рядом в большое вольтеровское кресло. Эти кресла стояли по всему дому. Их Лиза специально купила для Родиона Прокопьевича.
– - Так ты больна или нет?
– - Нет. Я уже сказала, что не больна. Я исключительно здоровая женщина. Понимаешь, Любаш... Как тебе лучше все это сказать. Мне скоро сорок лет. Я год назад вышла замуж и, кажется, я беременна.
– - А когда были последние...- Люба не договорила.
– - Два месяца уже...
– Лиза поняла с полуслова.
– - А тест пробовала сделать?
– - Пробовала. Положительный ответ... А мне скоро сорок лет... Что делать, Люба? Скажи!
– - А ты точно беременна?
– - Точно, точно. Я, когда Родю в очередной раз в больницу возила, и сама зашла к женскому врачу... Так что все точно, - Лиза устало вздохнула.
– Уже двенадцать недель.
И тут Любка истошно завизжала:
– - Это правда, Лиза? Правда? Ты не разыгрываешь? Лиза, ты молодец! Лизок, дай я тебя расцелую, царица ты наша! Ведь это замечательно! Как я рада! Нюська, не лезь к бабушке! Ей надо беречь себя!
За визгом Любы женщины не услышали шума подъехавшей машины. Зато Михаил и Родион Прокопьевич очень хорошо слышали восторженный визг Любки
– - Радуется чему-то шибко Люба. Пойдем и мы. И нам сейчас достанется кусочек радости. Ты хорошую жену выбрал, Миш. А Нюся еще лучше у вас. Так что живите с нами всегда. Я вам и место для дома присмотрел. Посмотри на соседний участок.
– - Об этом мы попозже поговорим, Родион Прокопьевич, - уклонился от ответа мужчина.
Оба поспешили на радостный женский голос. Люба выскочила им навстречу из комнаты Лизы, что-то все также восторженно крича, подскочила к Годеонову, поцеловала, повисла на шее Михаила, не переставая визжать, как все замечательно, как все хорошо, тут она вспомнила, что забыла дочку в комнате Лизы, рванула туда, выскочила с ней назад, сунула её Михаилу, толкнула Годеонова в комнату жены.
– - Идите, идите... А ты со мной...
Она потащила Михаила на кухню.
– - Люб, скажи, что происходит?
– пытался Михаил узнать, ощутимо подталкиваемый женой в спину.
– - Ой, Миш, ты сейчас такое узнаешь, ой, Миш, ты не представляешь! Я сейчас такое тебе скажу! Ой, подожди, пойду, послушаю, что там у них!
– - Любка, нехорошо подслушивать, - крикнул мужчина вслед.
– - А, - отмахнулась жена.
– Сегодня можно!
Женщина на цыпочках направилась к комнате Годеоновых, но вернулась буквально через минуту.
– - Нет, ты прав, Миш, нельзя этого делать. Это их день, их разговор, еще услышат, что я под дверями....
– - Любка, да мне скажи, - в очередной раз попросил Михаил.
– - Ой, Миш, я не сказала разве? Миш, у тебя братик скоро будет.
– - Может, сыночек?
– Михаил смотрел с надеждой.
– Ты беременна?
– - Нет, Миш. Не беременна. Я же грудью кормлю. Но сыночка я тебе обязательно попозже рожу. Я про братика. А может, про сестричку. Наша мамочка Лиза беременна. Ты представляешь?
– - Что?
– застыл Михаил.
– Но ведь... но ведь... Лизе же много лет...
– - Миш! Лизе нет и сорока лет. Рожать еще можно. Она сильная, выносит ребеночка. Интересно, что Родион Прокопьевич скажет, когда узнает, что его царица ждет наследника?
Любка все-таки не утерпела, пошла назад на цыпочках, подсмотрела. Несколько растерянный Годеонов стоял на коленях и целовал руки Лизы.
– - Моя Лиза, моя царица, - приговаривал он, - мое счастье. Вырастим мы с тобой нашу дочку, вырастим, мы еще крепкие, молодые. Господи, какой же я счастливый. Любка, что притаилась, заходи. Знаю, что не утерпишь, придешь под дверь. Иди сюда. И Мишку тащи сюда. И Нюсю не забудьте!
Но тот уже и сам шел с Нюсей на руках.
– - Ой, Родион Прокопьевич, мы сейчас праздник устроим, - заторопилась Люба.
– Миш, посиди с Нюсей. Лиза пусть отдыхает. Пусть лежит. Я сейчас все-все приготовлю сама. Это событие надо отметить.