Приворотное зелье на единственную
Шрифт:
И тот, наконец, проснулся. В ужасе Эдуард глянул на голую дочь, следы крови на постели... Его крик был страшен. Он оттолкнул дочь, обернулся простыней и выскочил из спальни. А неодетая Снежена бесстыдно бежала за ним и кричала:
– - Папочка, ты мой, только мой. Не уходи, я рожу тебе настоящего князя. Ты же хотел мальчика! Папочка, я люблю тебя.
Выскочивший Герасим поймал Снежену, она отбивалась с яростной силой, выла, рычала. Её пришлось связать. Помогла рослая сильная экономка Степанида. Связанная Снежена лежала на диване и выла. Всем стало понятно, что со Снеженой большие проблемы.
Её влечение к отцу было очевидно, и день ото дня принимало все более извращенные формы. В доме после этого случая все притихли, перестали появляться и так редкие знакомые, Снежена преследовала отца, бесстыдно заголяясь перед ним, требовала сексуального контакта, она побаивалась только Геру, и он поэтому не покидал дома, руководил "Империей" на расстоянии. У него в офисе появился надежный помощник, молодой, но талантливый финансист Родион Годеонов.
Так прошел
Баба Нюша.
Баба Нюша, увидев огромного угрюмого человека с длинными руками, постучавшего ей в низкое окошко, не испугалась, глянула сурово в мрачные глаза, сразу поняла: случилось большое несчастье. Колдунья только спросила:
– - Что? Плохо? Совсем плохо?
– - Плохо, - ответил тот посеревшими губами.
– Помогите.
Гера неохотно ехал разыскивать колдунью. Степанида и адреса-то точно не знала, Зоя, которая что-то знала про бабу Нюшу, тут же стала неразговорчивой, не советовала к ней обращаться, говорила, что врут про бабу Нюшу. Да и не верил Гера в ворожбу и колдовство, но жалко было растерявшуюся мать, жалко было Снежену: сколько можно её привязывать по ночам к кровати, не спать, караулить, чтобы она не сбрасывала с себя одежду, не бежала в спальню Эдуарда. Гера не высыпался, устал. Спасибо огромной и сильной Степаниде. Снежена боялась её, и если встречала, то испуганно останавливалась. Так Степанида даже поставила раскладушку в коридоре, напротив двери Эдуарда, спала там по ночам, караулила. Снежена пару раз развязывалась ночью, прибегала к спальне отца, но, по-волчьи взвыв, отступала при виде верной большой экономки. Та строго брала её за руку и вела в комнату, где Гера в очередной раз привязывал сестру к кровати. А грешник Эдичка отсиживался в своей комнате, даже баб не водил. Как только обходился без них с его-то темпераментом? Ингрид не могла заставить себя лечь в постель с мужем после той памятной ночи, она даже старалась с ним не встречаться. Её рассудок находился тоже на грани срыва, Ингрид явно вынашивала какое-то решение, пару раз она пыталась убить дочь. Все это невозможно было терпеть больше, и Гера поехал разыскивать знахарку и колдунью Бабу Нюшу.
Но сейчас Гера, глядящий в мудрые зеленые глаза бабы Нюши, почувствовал, что эта деревенская колдунья - умная женщина, она владеет каким-то тайным знанием, умеет подчинять людей своей воле, но не пользуется своим даром зря. Прикажи она сейчас мужчине, стоящему перед ней, он бы рассказал все, о чем хотел забыть. Но она этого не сделала. Баба Нюша согласилась посмотреть на девицу, в которую вселился бес, и поехала в богатый дом Облонских. Красивая горничная Зоя испуганно бросилась вон при виде деревенской колдуньи, словно хотела спрятаться. Сокрушенно покачала ей вслед головой немолодая женщина. Подошла к хозяйской дочери. И, глядя на сидящую на диване Снежену, временами взвывающую и по-прежнему держащую руки между обнаженными ногами, вспомнила, что училась когда-то она, красавица Анна Соколова, в медицинском институте на психиатра. Только не окончила мединститут, замуж вышла на последнем курсе. Ревнивый муж не дал доучиться. Анна вскоре забеременела, родила девочку, на работу муж не пустил, она вела дом, растила дочь Людмилу. Так прошло много лет. Муж в коммунистических начальниках ходил, избаловался. А потом он, будучи пьяным, обкатывал новую машину вместе с зятем. Там же рядом с ними и Люда сидела. А девочек, внучек своих, не дала им бабушка Аня. Что-то тревожно шептало ей: "Не пускай туда внучек, ни за что не пускай!" И не пустила. Через двадцать минут весь девятиэтажный дом высыпал на улицу: новая машина зятя столкнулась влобовую со старенькой соседской машиной. Погибли все: муж Анны, зять, дочь Людмила и соседская семья - трехлетний ребенок и его родители. В дикой истерике билась соседка, застыла белая, как полотно, Анна, прижимая к себе Зою и маленькую Лизу.
Кончилась с того дня хорошая жизнь Анны. Отобрали служебную дачу, намекали, что и большую квартиру она занимает незаслуженно, что надо её освободить - это тоже служебное помещение. Но хуже было другое. Что только не слышала Анна в свой адрес после похорон от обезумевшей от горя соседки: и мать убийцы, и жена убийцы, и обещание потерявшей над собой контроль женщины убить трехлетнюю Лизу, как убили её внука. К тому же в один из дней пришли к Анне, потребовали освободить служебную квартиру, сроку дали месяц. Ничего взамен не предложили. Понимала Анна, что может она оказаться она на улице, лишат её жилья. В стране началась перестройка. Лихорадочно искала женщина выход из создавшейся ситуации. Но когда соседка схватила вышедшую на лестничную клетку Лизу и толкнула с силой её со ступенек (девочку спас случай - её поймал неизвестно зачем забредший на их этаж пьянчужка с первого этажа), собрала
– - Учись, моя девочка, различать травы. Но ты не будешь колдуньей, как бабушка, а врачом, ты счастливая будешь. Колдовство и ведовство в нашем роду только в глубоком несчастье проявляется. А травы можно и так выучить. Понадобится.
Вот Лиза и учила. Да оно само собой все запоминалось. Как и слова заговоров, что слышала она от бабушки. Только никому об этом она не говорила. Уже в те годы маленькая Лиза умела молчать, не говорить лишнего. Она уважала чужие тайны.
Вот так и стала Анна в те дни мудрой деревенской колдуньей бабой Нюшей. Сама не поняла, откуда взялось у неё знание заговоров, откуда проснулось в ней древнее знание, кто научил её различать травы, про которые не было написано в справочниках. А молчать умела хорошо. Поэтому и шел к ней народ не только с болезнями, но и со своими бедами, спросить совета, а то и просто излить душу. Баба Нюша всегда помогала. Её побаивались даже местные алкоголики, говорили, что она знает такую траву, отвар которой выпьешь и не сможешь больше водку в рот взять. Только это надо добровольно сделать. Один местный плотник это проверил, хоть и пить бросать не собирался. То ли трава помогла, то ли жена вторая попалась хорошая, только после десяти лет беспробудного пьянства этот плотник бросил пить. И уже многие годы был уважаемым мужиком в деревне, а бабе Нюше низко при встрече кланялся.
И сейчас, стоя перед молодой бесстыдной девицей, поняла баба Нюша, что та просто больна, психически больна, и ей нужен психиатр, а не местная колдунья. С головой не в порядке у Снежены. Заговоры тут не помогут. Нужны врачи. Баба Нюша вслушалась в слова, что бормотала Снежена:
– - Папочка, папочка, я лучше мамы. Папа, пусти меня к себе, - руки Снежены опять скользнули между ног.
– Тебе со мной хорошо будет. Ты сам говорил мне, что у меня нежная кожа между ног. Папочка, приходи в мою постельку, я рожу тебе сына, настоящего князя. Облонского с чистой кровью.
– - Дева Мария, - холодея, думала баба Нюша.
– Это же кровосмешение, инцест. Что же здесь произошло? Тут нужен специалист, и не только девице - всем им в доме, и опытный специалист, а не я - недоучившийся медик - деревенская баба Нюша. Как бы я еще хуже не сделала! Попробую заставить женщину уснуть. Даже не знаю, можно ли применить гипноз... Попробую подчинить девицу своей воле... Пусть хоть поспит она немного...
Герасим напряженно глядел на застывшую в размышлениях колдунью.
– - Все, - думал он, - догадалась, в чем дело. Ведьма, в самом деле. Надо будет припугнуть, чтобы молчала. Хотя Степанида и так говорила, что молчать она умеет. Но все равно...
– - Сколько она уже не спит?
– - Несколько месяцев, - ответил Гера, удивленный, как это моментально деревенская женщина определила, что Снежена не засыпает без лекарств, а с лекарствами спит от силы час, два.
Он скрыл, что стал давать сестре даже наркотики, чтобы успокоить и усыпить её. Колдунья, кажется, читала мысли:
– - Что же вы делаете? Почему к врачам не обратились? Пожалели бы девицу, - упрекнула баба Нюша.
– Боитесь разговоров? Зря. Люди поговорили бы и забыли. А теперь может быть поздно...Морфия больше не давай. Не поможет. А вот привыкнуть к нему нетрудно...И не бойся! Никто от меня ничего не узнает.
Герасим уныло подумал:
– - И про морфий догадалась. Настоящая ведьма! Мысли читает.
Баба Нюша спокойно подошла, положила руки на голову съежившейся Снежене, та притихла под её рукой. Колдунья поймала блуждающий взгляд женщины, не дала Снежене увести его, тихо заговорила:
– - Спи, спи, тебе надо спать. Тебе хорошо, тепло, ты уже спишь. Ты проснешься, тебе будет хорошо.
Глаза Снежены стали закрываться, но, сопротивляясь подступившему сну, женщина вскинула голову, робко посмотрела на колдунью: