Привычка убивать

Пучков Лев Николаевич

— Да нет, купить-то всяко разно можно, — Малой опять пожал плечами, недоумевая, отчего это хозяин не понимает таких элементарных вещей. — Вентиляция на этой хате общая. Зальем, бахчун подымется — как при газовой атаке. Во всех номерах вонь стоять будет. И ванну потом придется выкидывать — эмаль сгорит. Не, не покатит. Надо что-то другое придумать.

— Угу, правильно говоришь, — после некоторых размышлений согласился Турды и неожиданно пожаловался подручным Малого, безмолвно ожидавшим распоряжений на дива-не:

— Видите, пацаны, какой мудак этот Рома! Столько проблем нам сделал, падла… Ннн-да…

Тот факт, что по его воле несколько минут назад в страшных мучениях скончался человек, незадавшегося криминального правителя Белогорска

совершенно не волновал: он давно привык распоряжаться чужими жизнями и, не задумываясь, мог убить любого, если это сулило хоть какую-то прибыль. Сейчас Турды больше занимало, как избавиться от неприятных последствий этого очередного убийства. Местная блатная братия труп авторитета ему не простит. Уж больно он не правильный, этот труп. Если бы вор пристрелил Рому на разборняке, в присутствии свидетелей, которые могли бы всем заинтересованным доложить, что абориген был не прав и своим поведением спровоцировал Турды на «острую» акцию, — тогда бы никаких вопросов не возникло. По крайней мере, в официозе. Конечно, затаили бы злобу, вполне возможно, стали бы вынашивать план мести — и тем не менее правота убийцы в этом случае была бы очевидна. Но труп, изуродованный следами изощренных пыток… Тут разбираться никто не станет: пока заручишься поддержкой центровых авторитетов, возьмут гостиницу штурмом и порежут на кусочки. Нет, от трупа нужно по-тихому избавляться, и как можно скорее…

— Сволочь ты, Рома… — пробормотал Турды и крепко призадумался.

Так-так… Рому изъяли тихо и благопристойно. Приехали, пригласили честь по чести. Он с ходу послал в разные неприличные места и обещал «пописать». Кустодиев, блин, недоделанный! Турды очень спокойно пообещал сообщить центровым авторитетам о его поведении и высказал предположение: не хочешь общаться, значит, виноват. Значит, тебя будут по-другому спрашивать. Рома погундел для приличия, собрался и поехал. «Наружка»? Да, сразу после того, как взяли Рому, у гостиницы появились эти самые потрепанные авто с уголовным людом. Как узнали — черт разберет. Но не в этом суть. Даже если наблюдали с момента посадки авторитета в машину Турды до подъезда к «Европе», ничего такого предосудительного заметить они не могли. В гостиницу Рома зашел по своей воле, руки были свободны, никто не погонял, стволом в спину не тыкал. Безвылазно торчит в номере более суток — да, это нехорошо. Однако и это не повод для подозрений. Пообщались, пришли к консенсусу, закорешили, сели бухать. При нормальном раскладе да хороших собутыльниках такие попойки могут продолжаться сколь угодно долго — хоть декаду напролет, были бы деньги да здоровье. Ага…

— Перо у тебя классное, — закончив размышлять, обратился Турды к Малому.

— Не понял? — подскочил с дивана худющий востроглазый мужлан — один из подручных Малого по кличке Перо.

— Это не про тебя, — ухмыльнулся Турды. — Ты поди, кликни сюда пацанов. Давай. А ты, Слива, притащи сюда Ромин прикид — глянем.

Перо отправился в соседний номер и привел «группу» огневой поддержки — четверых «стрелков», которые до поры сутками напролет спали, жрали водку и смотрели видак. Слива разложил на диване вещи несчастного Ромы, отдельно пристроил содержимое карманов и вопросительно уставился на шефа. Четверо новоприбывших встали посреди зала и с профессиональным любопытством принялись рассматривать Ромин труп. Наличие «жмурика» в соседнем номере не явилось для «стрелков» неожиданностью — к «дознанию» их не привлекали, но результат был вполне закономерный, такое неоднократно случалось и ранее. Пригласили, потолковали, не сошлись во мнениях…

— Я говорю, Малой, — перышко у тебя хорошее, — вернулся к теме Турды. — Острое, как бритва… Кстати, прикид его в порядке?

— Ничего перышко, — настороженно буркнул Малой: он явно не поспевал за полетом мысли хозяина и оттого ощущал некоторый дискомфорт — кому приятно чувствовать себя тормозом! — И прикид… Че с ним станется? Раздели аккуратно…

— Так.

Так-так… А ну давай, побрейте Дилю, — распорядился вор, присмотревшись к интернациональному «квартету», — все четверо были выходцами из Средней Азии, но внешне мало чем отличались от славян; — В смысле — башку побрейте, налысо. На роже щетина пусть останется — так даже лучше. Живо!

Перо хлопнул Дилю по плечу, приглашая прогуляться в ванную, тот дисциплинированно развернулся на каблуках, не найдя повода для возражений, хотя совершенно непонятно было, с чего это вдруг нужно вот так экстренно бриться.

— Почему не спрашиваете, зачем бреем Дилю? — поинтересовался Турды, наливая себе в стакан на два пальца водки. — Умные, да?

— Электрический стул подвезли, — позволил себе пошутить Слива — второй подручный Малого. — Новый, типа. Типа, будем испытывать.

Перо на секунду застыл на пороге ванной — шевельнулась извилина: действительно, для чего брить?

— Диля будет Ромой, — допер Малой и с облегчением вздохнул. — Он похож. Фигурой похож. Побреем, оденем в Ромин прикид… — и, с сожалением окинув взглядом апартаменты, сделал вывод:

— Значит, сваливаем отсюда, да? Жалко — тут неплохо было…

— Никуда мы не сваливаем, — успокоил мытаря Турды. — Давай, брейте, переодевайте — посмотрим…

Минут через десять побритого налысо Дилю спрыснули французским одеколоном и одели в наряд замученного Ромы. Турды нахлобучил на лысую башку «стрелка» Ромину клетчатую кепку, надвинул козырек на глаза, велел смотреть вниз, а сам отошел к окну и некоторое время придирчиво разглядывал то, что получилось. Ничего кепочка — очень кстати пришлась. Вот вроде бы мелочь — а приятно. Не будь ее, черт знает, как бы вообще тогда выкручивались…

— На, хапни, — Турды налил полный стакан водки, протянул Диле. «Стрелок» тремя мощными глотками опорожнил посудину, крякнул и покосился на стол с закуской.

— Закуси, закуси, — разрешил Турды. — И вообще — веди себя попроще. Теперь ты — Рома. И ты не просто Рома, а Рома, ужратый вусрань. Понял? Мы с тобой кореша. Сейчас едем к тебе домой. Перед машиной, как выйдем, я начну сомневаться — ну, упрусь, типа, а ты будешь меня подталкивать. Вроде бы по-дружески, и в то же время это… грубовато, в общем. Ты хозяин, а не я, так себя и веди. Понял?

— Угу, понял, — кивнул Диля, хрустя огурчиком и задумчиво глядя на обнаженный труп посреди зала. — Я Рома. Типа, зову тебя к себе на хату. И потолкать… А? — Тут он смутился и неуютно передернул плечами: несмотря на только что засаженный стакан водки, вот так с ходу сломать стереотип было трудновато. Все четверо «стрелков» работали под новоиспеченным вором не первый год, для них он был не просто паханом, а настоящим курбаши, полновластным повелителем, авторитет которого не имел границ. А тут — потолкать… Кого это потолкать — Турды? Да за такие потолкания в один момент замесят в бетономешалку и выставят потом — на центральной аллее парка Алишера Навои в родном Ташкенте с соответствующей табличкой: вот это монумент тому самому, который посмел толкать Турды…

— Ну конечно, потолкать! — подтвердил Турды, наливая Диле еще полстакана водки. — Ты давай, брось эти тудым:

— сюдымы. Жить хочешь?

— Угу, хочу, — не стал кривить душой Диля и залпом засадил предложенное пойло, прищелкнув зубами от перечной остроты поставленного вопроса. — Я все понял, хозяин, я постараюсь…

— Ты немножко не так понял, — как можно мягче сказал Турды, внутренне досадуя на нежелавшего выпадать за рамки «пацана». Уж лучше бы на Рому оказался похож на кого-нибудь из тройки русаков — те раскованнее. — Я тебя наказывать не собираюсь, если вдруг что-то не так получится. Тебя накажут они, — он потыкал пальцем за окно. — И тебя, и меня, и всех нас. Мы, конечно, крутые парни, никого не боимся, но… В общем, если что — будут резать живьем и очень медленно — как это… ну, лоскутками. Вот. Вот это прошу понять. От тебя зависит, как все пройдет. Ты понял, нет?