Привычка умирать
Шрифт:
Похожее ощущение он испытал когда-то на МИ18, когда при зачистке кортневских банд его отделение шло через слепняк — фиолетовую облачность, иногда спускавшуюся с небес, чтобы приникнуть к самой земле. Датчики сходили с ума, Крапива не видел не только собственных рук, но рисковал не заметить и вражьего кулака, пока он не очутится в двух сантиметрах от его носа. И, кстати, вовсе не факт, что кулак окажется вражьим. Но в какой-то момент вдруг подул ветер, и вся эта туманная замуть разом поднялась вверх на восходящем потоке. И враг предстал, как на ладони: пригнувшиеся фигуры замерли перед ними на расстоянии каких-нибудь
Оборвав воспоминания, Крапива связался через коминс с сержантом:
— Серегин, ну как там господин Вечный Президент? Хорошо, пусть смотрит, не тревожь его. Пришли ко мне бойца с “интенсом”. Да нет, все в порядке, просто надо попугать арестованного.
Крапива не хотел тревожить драбантов: над этими слишком властвует присяга — не поймут, не поверят, да и объяснять долго. Он все сделает сам. И, если им всем предстоит погибнуть — а космический корабль малоподходящее место для применения дезинтегратора, — то их смерть будет считаться не менее геройской, чем гибель его ребят в той передовой цепи на болотах МИ18. Просто на сей раз он, их командир, оказался единственным, кто ясно увидел врага.
Гор испытал легкое недоумение, когда его, Края и Лосева, только что стоявших в конвейерном цехе, а вовсе не в портальной камере, перенесло прямиком туда, откуда они явились, а именно — в портал “Стрижа”. Бездыханное тело Мартинуса Рунге, распростертое у их ног, осталось, судя по всему, лежать на заводе, а если куда-то и перенеслось, то по другому адресу. Конечно, поразмыслив и посоветовавшись с Краем, под этот необычный “прыжок” можно было подвести сугубо материалистическую базу. Но сейчас было не время для раздумий на эту тему, осталась лишь неясная тревога от осознания, что их могли таким же образом изгнать и раньше, практически в любой момент, однако позволили сначала отключить производство (вернее — пронаблюдать за его отключением), вернули Лосева и почему-то не воспрепятствовали убийству двух Рунге. Налицо была та самая пресловутая добрая воля. Тем не менее Гор ни секунды не жалел о сделанном: вина в данном случае была слишком велика, чтобы добровольная “явка с повинной” могла стать причиной для смягчения при— говора.
Однако было очевидно, что на заводе кто-то остался — тот, кто так ловко перебросил их восвояси, лишив возможности вернуться: допуск в портал предприятия, до сей поры всегда открытый, при попытке попасть назад оказался заблокированным.
— Закрылись на профилактику, — усмехнулся Край.
— Я не успокоюсь, пока не обеспечу им вечную профилактику, — процедил Гор.
— Если мы научимся восстанавливать людей в инфинитайзере, то эта фабрика может еще пригодиться. Прикинь, сколько нам тогда понадобится аппаратов!
— Чем восстанавливать старых людей, мы лучше будем делать новых. Естественным путем, — проворчал Гор.
— Словом, пора возвращаться! — нетерпеливо сказал Лосев, как будто мысль заняться воспроизводством людского поголовья его крайне вдохновила. Впрочем, почему нет?
Проблем не предвиделось: следовало только оповестить команду об отбытии и в очередной
Гор периодически поддерживал связь с Каменским: в целом сообщения Игоря были малоутешительны, но главное — он держался, Некрылов продолжал контролировать портальную сеть. Чтобы к ним присоединиться, оставалось сделать немногое. Они для начала прошли в рубку.
Вместе с Крапивой в рубке до сих пор сидел Грабер, а вот Жен не было. “Неужели все-таки поборола свое волнение и нашла силы вернуться к работе? — удивился Гор. — Раз так, то с Президентом, должно быть, большие подвижки”.
— Как Президент? — спросил он Крапиву, вскочившего, чтобы поприветствовать вернувшихся, и в первую очередь, конечно, Лосева, вот уже второй раз на его памяти восставшего из мертвых.
— Без изменений, господин советник! — отдав честь генералу, бесстрастно ответил Крапива.
После чего Грабер как-то многозначительно откашлялся. Поглядев на него, Край молча прошел в свое кресло и занялся пультом. Гор, полностью уверенный в Крапиве, но не имевший ни малейших оснований доверять Граберу, не обратил на этот мелкий эпизод особого внимания.
— Ты взял с собой Президента? — нахмурился Лосев.
— Пришлось.
— Неужели все так плохо?..
— Скоро сам увидишь, — сказал Гор и обернулся к Крапиве: — Василий, мы возвращаемся в Санкт-Петербург. Поднимай драбантов. Господина Вечного Президента доставить к порталу. И профессоров не забудь, — добавил он, видя, как Крапива, прежде чем уйти, тянется к чему-то за своим креслом. Одновременно и Край быстро протянул руку к выдвижному сектору, где лежало его оружие.
— Не двигаться!
Край замер: у Крапивы в руках был дезинтегратор, недвусмысленно направленный ему в голову.
Прокляв мысленно свою беззаботность, Гор хотел выхватить нож. Стоило ему пошевелиться, как ствол оружия переметнулся на него.
— Стоять! Руки за головы! Всем! — заорал Крапива, отступая к двери, откуда было легче держать на прицеле всю компанию.
— Вы что, инспектор, спятили? Под трибунал захотели? Опустить оружие! — грозно прорычал Лосев, и не подумавший поднимать руки.
— Я должен проверить, — пробормотал Крапива, доставая в придачу мощный “ругер”. Сейчас он мог прошить обшивку “Стрижа”. — Все очевидно, но я должен…
Игла лазера кольнула генерала в плечо. Он шатнулся, но выстоял. По рубке распространился едкий запах паленой одежды и горелого мяса.
Гор прекрасно понял, что решил проверить Крапива тем самым “методом Края”. И если, убедившись в их бессмертии, он решится применить на корабле “интенс”, то всем им осталось совсем недолго — им, Президенту, драбантам, да и самому Крапиве.
— Положи оружие, Василий, — приказал он, подпустив в голос Z-вибрацию, включавшую в мозгу опера программу повиновения. Крапива сглотнул и по-бычьи нагнул голову, но не повиновался. Значит, в нем сработала единственная превалирующая кодировка: государство под угрозой!
— Ты погубишь корабль, а вместе с ним Президента и своих товарищей, — сказал Гор, пытаясь задействовать для борьбы сразу две установки: неразделимость государства и его главы и собственное единство Крапивы с коллективом.