Привычка выживать
Шрифт:
– Никаких долгов, - заявляет Эффи.
Она возникает за спиной Энорабии, и последней приходится подвинуться.
– Какого черта ты делаешь здесь? – злится Плутарх.
Эффи впервые смотрит на него прямо. Не с вызовом, но с осознанием собственной силы. Эффи не высказывает превосходства и не злорадствует; Эффи отстранена от происходящих событий так же надежно, как и всегда.
– Я здесь по поручению Президента Пэйлор, - поставленным голосом выговаривает капитолийская кукла. Плутарха передергивает. Он силится улыбнуться, хочется даже засмеяться во весь голос, но что-то останавливает его. Эффи не отводит взгляда.
– Ты забыла, где твое место? –
– Нет, - вместо Эффи отвечает Пит. – Никто из нас никогда не забывал, где его место. Чего нельзя сказать о Вас. Вы слишком увлеклись игрой, и упустили контроль над ситуацией задолго до сегодняшнего вечера.
– Да хватит вам миндальничать, - фыркает Энорабия и берет дело в свои безжалостные руки. – Тебя обвиняют в предательстве, Плутарх, - подходит ближе. – Тебя снимают с должности министра связи. И место тебе, как предателю, в тюрьме. Приказ Пэйлор, - добавляет с улыбкой. – Подписан до начала Шоу. Опубликован после того, как все капитолийское гнездо было взято под стражу и препровождено туда, где им давным-давно следовало бы оказаться.
– Вы с ума сошли, - говорит Плутарх. – Какой к черту приказ?!
Пит привлекает его внимание коротким издевательским смешком.
– Сценарий вашего Шоу поражает воображение, но не соответствует действительности. Панем вовсе не новая арена Голодных Игр, а мы – не испуганные дети, пытающиеся выжить, - кривая ухмылка. – Вы с самого начала упускали слишком много мелких деталей.
Плутарх молчит. Энорабия закатывает глаза.
– Знала бы я, что здесь будет так скучно, осталась бы лучше на вечеринке. Все-таки ловить зажравшихся капитолийцев по углам веселее, чем выслушивать вашу философскую муть, - перехватывает подозрительный взгляд Эффи, закатывает глаза. – Ну, что? Я из-за обезболивающих собственных рук не чувствую, - оправдывается как-то неумело, - а за языком следить даже и не хочу. Мне нужен чертов отдых!
– Зачем ты вообще вызывалась пойти сюда? – спрашивает Эффи.
– Мне хотелось увидеть выражение его лица, - отрезает Энорабия. – Я выиграла чертов спор, и загадала чертово желание присутствовать там, где он узнает о крушении всех своих надежд, - Энорабия подходит к бывшему министру связи ближе. – Я хочу твоей смерти, Плутарх, больше всего на свете. Но смерть, как мне известно, иногда становится избавлением от жалкого прозябания, поэтому я пришла сюда, чтобы сказать тебе – мы тебя обыграли.
Плутарх сохраняет спокойствие. Быть может, все происходящее кажется ему неудачной шуткой, и он уже придумывает наказания для каждого, присутствующего здесь. Но это вовсе не шутка. Его действительно обвиняют в предательстве. Его действительно забирают в тюрьму. Два солдата в старой форме повстанцев Восьмого Дистрикта сопровождают его к машине, к его собственной машине, а он способен только улыбаться и не смотреть по сторонам. Его не занимает окружающий мир, его занимают последние слова Эффи, брошенные так небрежно:
– Фульвия Кардью переиграла вас даже после того, как вы ее убили.
Плутарх может сказать, что не убивал Фульвию Кардью, но он не будет лгать так явно. Плутарх может сопротивляться и продолжать не верить в происходящее, но он видит лица тех, кого считал отработанным материалом, и чувствует себя больше не великим режиссером, а обычной марионеткой.
– Последний вопрос, - останавливает министра и конвой Пит. – Почему вы позволили Китнисс вылечиться от охмора? То, что она больше не принимает наркотики, было слишком очевидно.
Улыбка получается у Плутарха
– Неужели ты после всего этого действительно веришь в то, что от охмора можно исцелиться?
Энорабия передергивает плечами и пропускает министра вместе с конвоем. Эффи поправляет идеальную прическу и выглядит почему-то виноватой. Пит медлит, переваривая ответ бывшего министра, а затем обращает свое внимание на стоящих рядом с ним женщин.
– Думаю, вам придется ответить на мои вопросы.
Энорабия поджимает губы.
– Думаю, когда чертовы чувства к тебе вернутся, ты просто взорвешься. Это будет справедливо, - Эффи острым локтем хочет ткнуть Энорабию в бок, но вторая даже под действием лекарств не теряет бдительности. – Что? – шипит на капитолийку. – Меня просто выводит из себя это его непозволительное спокойствие! – и значительно понижает голос. – К тому же то, что я помогла ему, да и всем вам, не говорит о том, что вы мне все нравитесь. Просто наш бывший министр нравится мне еще меньше. А теперь, когда он фактически не существует, я могу продолжать мечтать о том, что все вы умерли от землетрясений, наводнений и других стихийных бедствий…
Эффи с Питом переглядываются. За действие любых капитолийских лекарств приходится платить свою собственную цену. Энорабия не обращает внимания на их многозначительные переглядывания, и идет чуть впереди, не переставая говорить. Пит ежится не от холода, а от ужаса, внезапно схватившего его за горло.
– Так ты расскажешь мне, что случилось? – спрашивает у Эффи.
Эффи цокает языком. Ей хотелось бы начать говорить где-нибудь в уютной комнате, а не на улицах молчаливого города, но она знает, что любопытство Пита сродни паранойе, поэтому не решается мучить его ожиданием. Голос ей почти не подчиняется, прежняя выдержка уже кажется сном и мороком, но она берет себя в руки.
– Я познакомилась с Фульвией Кардью, когда проходила курс реабилитации после всего, что сотворили со мной приспешники Сноу. После знакомства с нею я стала правой рукой Плутарха, а еще той, которая предавала Плутарха каждый день, каждую минуту своей жизни…
Пит растерянно думает о том, что этот рассвет собирался встретить иначе. В спокойствии и тишине собственной могилы, а не в компании двух свихнувшихся женщин, каждая из которых полностью поглощена собственными словами. Впрочем, он не клянет судьбу за такой поворот событий. Он продолжает дышать, продолжает идти, почти не обращая внимания, как старый механизм внутри него все чаще пропускает удары, и как внутри зарождается темная волна чего-то мерзкого, подкатывающего к самому горлу и погружающего весь мир в беспросветный мрак. Пока у него есть возможность растворяться в чужих словах, он не будет обращать внимания на темноту внутри себя. В конце концов, он так преуспел в этом за последнее время.
И он искренне надеется какое-то время в этом преуспевать.
========== ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ, в которой все участники Шоу напиваются друг с другом в последний раз ==========
Не сговариваясь, они отправляют Энорабию на машине до Центра. Та слишком возбуждена, выглядит совершенно нездоровой и не может остановить поток собственных слов. Действие третьей или четвертой дозы обезболивающего вот-вот закончится, колоть еще одну никто не будет, и Энорабия уже предвкушает собственный ад на земле, поэтому начинает доставать своими рассказами водителя. Пит и Эффи добираются до Тренажерного Центра пешком, хотя Эффи на каблуках идет очень медленно, но идет с большим удовольствием, вдыхая ночной воздух города и впервые за долгое время наслаждаясь им.