Привычка выживать
Шрифт:
– У тебя под рукой будет другая задница для воспитания, - отмахивается от ее угроз Хеймитч. – Передавай привет Энни. Скажи, что я как-нибудь обязательно приеду погреть на песке свои старческие кости.
– Если сумеешь дотащить на себе весь багаж Бряк, - фыркает Энорабия, - все, я молчу. У вас с Эффи ничего не будет, потому что кто-то как был старым алкоголиком, так им и остается. Найдем для Бряк какого-нибудь другого жаркого капитолийца, чтобы дать тебе возможность скончаться в одиночестве в Двенадцатом Дистрикте.
– Она опять под препаратами? – спрашивает
– Она слишком долго общалась с тобой, - Хеймитч фыркает и неуклюже распахивает свои объятия.
– Ну уж нет, - Джоанна делает шаг назад, - на такие пытки я не подписывалась! – но, в конце концов, ей приходится сдаться.
– На меня не смотри, - объявляет Энорабия. – Я могу и укусить.
Сходятся они на том, чтобы напряженно пожать друг другу руки.
Когда-нибудь у Джоанны хватит сил поднять телефонную трубку и услышать спокойный голос Пита, пришедшего в себя; Пита, который лишившись многого, обрел именно то, что было нужно ему больше всего. Когда-нибудь, но не сегодня. Сегодня Джоанна хочет быть эгоисткой и уехать подальше от этого злополучного места, не вспоминая о нем как можно дольше.
Джоанну ждет залитый жарким солнцем песчаный пляж и ребенок человека, которого она любила больше собственной жизни. Кажется, ее ждет еще один не упущенный шанс стать счастливой. И она не намерена упускать его. Она намерена за него бороться.
Поэтому Седьмая надевает обувь, удобнее устраивает сумку на плече и выходит из Тренировочного Центра, не обернувшись.
Комментарий к ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ, в которой Джоанна не прощается с живыми и прощает мертвых
Всех с наступившим Новым Годом!
А еще, как оказалось, у этого монстра недавно была годовщина. Пролог я выкладывала 4 января 2014 года, и кто бы мог подумать, что этот фик до сих пор не закончен!
Ну и хорошая/плохая (нужное подчеркнуть) новость. Я говорила про пятьдесят с хвостиком глав. Я мужик, конечно, стараюсь выполнять все свои обещания, но хвостик обещает быть не хвостиком, а целым хвостищем.
========== ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ, в которой вновь появляется Эффи Бряк ==========
Плутарх Хевенсби сидит за столом, чуть сутулясь. Стул под ним неудобный, без спинки, а запястья сцеплены гибкими наручниками, но бывший министр вовсе не кажется подавленным и даже напевает себе под нос какую-то легкомысленную мелодию, очень популярную пару сезонов назад в Капитолии.
Пэйлор же напряжена сверх меры. Ей совсем не хочется садиться напротив арестанта, как и не хочется, впрочем, дышать одним с ним воздухом, но что-то заставляет ее торчать в этой комнате, напоминающей и камеру, и больничную палату, но без постели. От яркого света слепит глаза, Пэйлор морщится и выдыхает скопившийся в легких воздух, мысленно пытаясь взять себя в руки.
– Здесь не так уж и уютно, не так ли? – спрашивает ее Плутарх. – Слишком много белого цвета, на мой взгляд. Но Президент Сноу любил этот цвет. Быть может, вам захочется провести капитальный ремонт? У меня найдется несколько ценных советов.
Его голос – только шум, назойливое жужжание
– Оставь свой светский треп, - советует Пэйлор. – Я пришла к тебе не для того, чтобы выслушивать бесконечные монологи.
– О, - Плутарх усмехается, - я помолчу, чтобы узнать цель вашего визита, госпожа Президент.
Голос его сочится ядом.
– Девочка, - выдыхает Пэйлор, - сестра Китнисс Эвердин. Точнее, ее тело. Зачем было латать его?
Пальцы Плутарха судорожно сжимаются. Арестант замирает, вспомнив, что собственное тело принадлежит ему теперь лишь номинально.
– Малютка Прим, - тянет он после паузы, но с явным удовольствием, - она была так поразительно похожа на Каролину… - тяжелый вздох, Пэйлор сверлит взглядом собеседника и тот начинает все же объяснять свои мотивы, не пряча ироничной усмешки, - я собирался использовать ее тело, если бы жизни Каролины угрожала опасность. Мало ли, что могло выйти из-под контроля… - Плутарх подмигивает Пэйлор.
– О чем еще я должна знать? – спрашивает его женщина, сжимая кулаки, которые так и чешутся для пары-тройки ударов по похудевшему, но все еще довольному лицу предателя.
– Вас интересует, что еще вы можете найти здесь? – Хевенсби обводит комнату глазами, имея в виду гораздо большую площадь помещений. – О, здесь водятся львы, - он хихикает, сжимая пальцы. Пэйлор обещает себе не сорваться именно сейчас. Плутарх, до этого момента ходивший по самому лезвию ножа, внезапно становится серьезным. – Вы нашли главного злодея, госпожа Президент. Так почему вы продолжаете задавать вопросы?
Пауза.
– У нас уже есть один человек, который захотел узнать все, - добавляет бывший министр. – Думаете, сойти с ума от ответов может только он?
Пэйлор делает пару шагов в сторону, затем возвращается на исходную.
– Меня тошнит от вашей бесконечной философии.
Поразительно, но она опять называет его на «вы».
– А меня тошнит оттого, что вы все продолжаете жить прошлым, - парирует Плутарх. – В прошлом есть, конечно, ответы на все ваши вопросы. Но, подумайте, каким будет ваше будущее, если вы получите то, чего хотите? Вряд ли счастливым.
Пэйлор молчит, но недолго.
– К черту вас, Плутарх. Вас и Ваш Капитолий. Ночами я просыпаюсь от кошмаров, в которых размноженные в огромном количестве переродки выползают из всех канализационных стоков, только потому что я не убила их парой часов раньше.
– Неужели переродки – то, чего вы боитесь больше всего? – хмыкает Плутарх. – Меня на днях навещала Китнисс Эвердин, - он массирует висок пальцем, чувствуя острую боль в затекших мышцах. – Ей, видите ли, хотелось посмотреть мне в глаза. Интересно, что она хотела в них увидеть?
– Быть может, человека?
– Меня тошнит от вашей философии, госпожа Президент, - Плутарх улыбается, но как-то криво. – Китнисс Эвердин пообещала убить меня, если я попытаюсь хотя бы еще один раз причинить вред ей или кому-то, кем она дорожит. Думаю, девочка еще не знает о том, что я спас ее сестру…