Привычка жить
Шрифт:
Он лихорадочно соображал, но мысль о том, что кто-то походя снял двух кугуаров прямо на посту, да еще шериф опознал в одном из них, убитом жестоким ударом в глаз, начкара Визова — парализовывала волю не хуже, чем личное явление Лорда. Тот, кто сумел сотворить подобное, вполне мог уже захватить замок и вырезать весь гарнизон, пока они просто спускались по лестнице в темницу. Но другая мысль отрицала наличие врага — полное спокойствие Мамули. Значит, во дворе чужих не было. Тогда это может быть только внутренняя кугуарская разборка, возможно, южанина хотел арестовать сам Визов по приказу жуткого старика Бенджама, да не вышло. Но вот он факт налицо — кугуары режут друг друга! Так, глядишь, они совсем
Это был личный шанс шерифа избавиться одним махом от ненавистного спецназа и его наставника, да вот как бы самому без головы не остаться. Решение выходило трудным, почти неподъемным, врожденную осторожность, которую многие принимали за тугодумство, Враньешу приходилось сейчас преодолевать с превеликим трудом. Но шериф осилил себя:
— Морган. Дуй в караулку — поднимай тревожную группу, пускай пока осмотрят двор, но тихо. Тревогу не поднимать. Убийцу надо взять без шума.
Враньеш осветил своих солдат фонарем и ни на одной физиономии не увидал жажды покидать уютный, надежно защищенный крепкими стенами и залитый кровью тюремный подвал. На лице Моргана, вместо готовности выполнить приказ, читалось: это кто же такой, что уложил ДВУХ кугуаров и как, интересно, ты, шериф, собираешься его взять, да еще без шума. Собственно, и Враньеш думал о том же — по спине его до сих пор носились мурашки, вызывая желание сунуть лезвие кинжала за шиворот и почесаться.
— Что стал?! Бегом!!! А то живо у меня этажом ниже окажешься! — гаркнул шериф, видя, что солдаты растеряны. — Лукар, ты с ним. Бегом, марш!!!
Это подействовало: солдаты знали, что означает нижний этаж с ОСОБЫМИ казематами. Корм для Лорда. Только вякни, и не проживешь даже десяток ударов сердца. Пяток и то не проживешь. Лорд является за добычей молниеносно, особенно перед рассветом.
— Что я, крайний, что ли? — пробормотал, подбирая свою рогатину, Хлыст, до того сосредоточенно вытиравший выпачканные в крови руки о замусоленную тряпицу. Металлический запах крови перебивался спиртным: подозревая яд, солдат не пожалел на дезинфекцию водки из личной фляги.
— А там, во дворе, между прочим, не только эти… убийца, — поправился он, делая добрый глоток, — а еще и Мамуля. Зачем лишний раз нервировать старушку?
Шериф выхватил самострел, ткнул оборзевшего солдата в грудь:
— А ну, пошел! Оба пошли, я сказал! Вы у меня что, перечить?!!
Когда они, хоть и нехотя, но подчинились, шериф окликнул:
— Пека! — помедлил, но следующий приказ и подавно никто в одиночку не возьмется выполнять — скорее предпочтут свидание с голодной Мамулей. — И ты, Ажан! Бегом к Бенджаму, зовите его сюда. Ну, живо!
Солдаты неторопливо затопотали вверх по лестнице, и Враньеш услышал, как нервно и пьяно хохотнул Хлыст:
— Ну, Пека, ты прям как знал — не стал подмываться. Небось, чтоб два раза не возиться…
Шериф сплюнул и только теперь осознал, что остался один. А убийцы вполне могли и не выходить во двор, а затаиться в коридоре, где должен дежурить южанин. Точно! Он и есть убийца. И где же он мог затаиться? Ну, скажем, за пожарным щитом. А может, ошибка, и южанина уже тоже… Враньеш отмахнулся от жалкой мыслишки и поежился — меж лопаток пот струился не хуже мутного весеннего потока. Надо бы проверить камеры, но Враньеш никак не мог заставить себя сделать первый шаг в коридор. За заключенных головой отвечает шериф, и Смерть-герцог не станет слушать всякие там оправдания, а живо отправит в нижние казематы.
Мысли путались и явно заходили на очередной круг. Враньеш тряхнул головой и решил — была не была. На ватных ногах он преодолел последний пролет и выглянул в коридор, где его ждал новый удар: на полу валялась сорванная с петель тяжелая казематная дверь — какая-то из камер была взломана.
А может, убийца прячется в камере и поджидает? Шериф почувствовал, что ему не хватает дыхания: всё это время он даже забыл делать это банальное — вдох-выдох. Уф… первый осторожный шаг дался с колоссальным трудом, потом пошло легче, он крался, держа в вытянутой руке самострел, так и норовящий вывернуться из мокрой, как мышь, ладони. Другой рукой Враньеш держал фонарь. Кружок света выделывал по полу невероятные кренделя, когда возле пожарного щита материализовалась темная высокая фигура. В сумраке она выглядела прямым воплощением смерти. Не надо было Лорда поминать, ох не надо! — мелькнула у шерифа заполошная мысль, а палец сам нажал спусковой крючок. Оба дротика вылетели одновременно, но черный силуэт чуть сместился, и шериф услышал бессильное цоканье зарядов о пожарный щит.
Он остался беззащитен, замахал фонарем, чувствуя себя загнанным зайцем, зажмурился и услышал голос:
— Ты тороплив, шериф Враньеш. Ну, да ума не займешь, — старый Бенджам оф Марин шагнул вперед, и его сухое до ужаса лицо оказалось в полосе света фонаря. — Не трясись, вряд ли он до сих пор в замке. Надо высылать погоню. Но никакой тревоги: рев от нее на все окрестности слышен. Пусть думает, что мы еще не хватились.
Шериф почувствовал, как подкашиваются ноги, оперся о стену, испытывая вместе с тем и огромное облегчение. Рядом с Бенджамом не страшен, пожалуй, и Лорд… — он с досадой шлепнул себя по лбу за неуместное поминание и старательно оплевал Гамбар.
Глава 5
Андрей отключил М-связь и отстегнул разъем шлема, с раздражением заметив, как подрагивает рука.
Только что под покровом ночи на лагерь было совершено нападение. Не открытое, когда враг поднимает шум, и благодаря М-связи каждому из давно и крепко сплоченной бригады автоматически становится ясно, кому и что следует делать. На сей раз противник, непонятно откуда взявшийся, подошел бесшумно и пытался перерезать охранение. Жорку Крутого спасло лишь то, что они действовали простыми ножами, а он — не то чтобы по инструкции, а скорее по ночной прохладе — не стал опускать нашейные пластины комбинезона. И не только его спас этот «хомут», но, возможно, и всю группу, настолько быстро и почти неуловимо двигались нападавшие в довольно густом и на вид непроходимом лесу. Не открой Крутой заполошную стрельбу и не разбуди тем самым весь лагерь, неизвестно еще, чем бы всё закончилось. Именно благодаря пулевому оружию, о наличии которого ночные гости, видимо, не подозревали, удалось, ранив, взять одного из нападавших.
Андрей не привык к такой вот партизанской войне, когда не твари, а люди, которым ты ничего плохого не сделал, а, напротив, собираешься спасти, подбираются к тебе во мраке с намерением перерезать горло.
— Черт, да откуда здесь взялись эти дикари? — Красный подергал свой огненный чубчик и растерянно обвел взглядом бойцов, собравшихся у командирской палатки, куда привели пленного. — Словно заранее о нас разведали и до ночи в засаде сидели.
— Пария, что ж ты хочешь, — процедил Кирпич. — Здесь всё время воюют и грабят. Странно, что они тут дошли до феодализма — всё ж таки продвинутый общественный строй с сельским хозяйством и всяким прочим…