Привычка жить
Шрифт:
— Вот они, последствия неоднократных убийств! — посетовала Заботливая и озаботилась: — Каково сейчас состояние Стабилизирующего?
— Пока неустойчиво. Но имеется некоторый прогресс. Думаю, что через несколько дней Марунга будет готов представить Совету свои заключения.
— Хорошо, на том и порешим, — кивнул Значительный. — Нет ли у кого из присутствующих возражений против кандидатуры эксперта? — Он обвел всех внимательным взглядом, подпустив в него суровости.
Но Урмо было не унять:
— Вот видите — после работы с людьми Старшему из Высших нужна реабилитация! А столь рьяная защита его низших убийц, Высокий илох, —
Урмо решился! Обвинение в Опущении — это очень серьезно. Все голоса оборвались, и в Зале Совета воцарилось полное молчание.
Сухощавый глянул на Значительного, призывая его воззвать к логике и разуму. Самому ему стало казаться, что сейчас он разобьет голову о стену, воздвигнутую из чьего-то упрямства и непомерных амбиций.
11
Опущение — нисхождение от состояния, близкого к чистой Силе, к более грубым материям.
Значительный со вздохом обратился к Урмо:
— Игры в эволюцию биологической жизни в Галактике весьма сомнительны, илох. Думаю, вы пребываете в плену эмоций. Рассмотрение вопроса отложим до полного выздоровления эксперта. Жду ваших прогнозов через два… нет, через три галактических часа, — заключил он и исчез из зала Совета, положив тем самым конец заседанию. Следом стали растворяться и другие Высокие.
Урмо оставалось только помянуть в сердцах Босса — он со всей неотвратимостью видел, что проиграл. Вот если бы найти своего эксперта в противовес Марунге…
Совет расходился. Урмо, проходя мимо Сухощавого, не удержался:
— Ну что ж, раз дельты бесперспективны для посева, и вы сами это признали, будем ходатайствовать об их утилизации. Не людей, значит, дельтов — Равновесие прежде всего. А вы пока подготовьте план ликвидации ваших ненаглядных. Что-нибудь гуманное, чтоб не расстраивать нашу драгоценную Яману. Например, ма-а-аленький такой вирус.
Сухощавый хотел было спросить: «Такой же маленький, как вы, по сравнению с лаврами?» — но сдержался, поскольку к нему плавной походкой приближалась Заботливая. Он невольно залюбовался, хотя сам перепрограммировал ее геном в этом виде, устраняя изъяны. И сейчас в его взгляде была не только гордость мастера своим шедевром…
— Ах, илох, вы расстроены. Этот Урмо, он совсем потерял чувство меры со своими альфами, — нежным голосом пропела она и осторожно коснулась эмблемы на его кармане кончиками тонких пальцев. Утроенные спирали ДНК заизвивались от прикосновения как живые [12] . — А скажите, как продвигается мой заказ? Я уже сгораю от нетерпения посетить ваши вольеры на предмет тестирования…
Ее огромные зеленые глаза расширились, играя зрачками.
«Ну и ток же от нее идет, почище, чем от Ядра…» — подумал Сухощавый, на мгновение отрываясь от своих горьких размышлений. До исправления Заботливая по черствости не уступала альфам; он тогда не удержался и внес ей в геном немного чувственности. Совсем чуть-чуть. Результат ошеломил даже его.
12
У илохов в ДНК три спирали, в отличие от двух у людей.
— Пробная серия еще не готова, иледи, — сглотнув, промолвил он. — Еще три-четыре поколения имбриндинга, и, может быть, тогда…
— Ах, вы всё тянете, илох..
— Ну что вы, дорогая иледи. Просто необходима шлифовка. Видите ли, я еще не совсем удовлетворен коэффициентом… — всё тише и тише, чувствуя непреодолимое желание сжать ее в объятиях, бормотал Сухощавый.
— Надеюсь, это будут не ваши любимые дельты, илох? — Не отнимая пальцев она подошла вплотную, и Сухощавому стало совсем трудно дышать. — И уж, конечно, не эти отвратительные существа — люди…
Он уже собрался было напомнить ей, что и она когда-то была человеком, женщиной, причем далеко не совершенной, кажется, домохозяйкой, как вдруг подумал, что как раз этот факт и лежит в основе ее неприязни.
Внезапно до него дошло: «Босс мой! Как же я был слеп. Ямана в сговоре с Урмо, сегодня они разыграли партию как по нотам. Они даже предвидели мои возражения! А стоило мне выдвинуть свой аргумент, как эта похотливая сука всех сбивала своими якобы уточнениями. А я — слепец! Осел, Ядром меня по голове!»
Не он, а эта сладкая парочка стоит на грани Опущения! Неужели этого никто не видит?!
Сухощавый прижмурился, боясь, как бы Сила не брызнула из его глаз. Отстранился, подавшись назад, избегая прямого касания и зная, что тогда он точно не сдержится. Желание и гнев закружили его, переплетаясь в огненной спирали.
— Иледи, я буду готов представить вам первый экземпляр через каких-нибудь несколько часов. Жду вас на третьем уровне, вы знаете где, — сдавленно произнес Сухощавый, а про себя подумал: «Ну, погоди, заботливая ты наша, у меня еще есть время кое-что подправить в твоем заказе! И я даже знаю — что».
Нет, он не собирался искажать совершенство этих прекрасные черт, а тем более форм, когда-то им самим смоделированных на базе ее прежних, изрядно расплывшихся. Пожалуй, меньше чем чуть-чуть: теперь он точно знал, сколько следует «отмерить».
Глава 9
Команда Прошина расселась за столом в тесном помещении с бетонными стенами, находившемся в двадцати метрах под землей. Возможно, им сразу следовало обосноваться в бункере, но уж очень мало тут было места, да и по прибытии всем захотелось выбраться на воздух. Там было опасно, нет слов, но в этом состояла их работа. И там, наверху, им уже удалось собрать кое-какую информацию, получив заодно хорошую дозу адреналина и массу впечатлений. Основным источником всего вышеперечисленного был, конечно же, визит к герцогу Имранскому.
— Нет, ну ты подумай! — возмущался Кирпич, теперь уже смеясь, хотя в замке им было не до смеха. — Принеси-де гостям лучшего вина! Видно, посчитал, что мы совсем умом убогие. Или слепые, что не заметили, как он на наше снаряжение глаз положил.
— Травануть — самый безопасный способ, — авторитетно заметил. — Ни тебе проблем, ни кровопролития. А трупы потом в ров, сначала обчистив до нитки.
— Да уж, нечего сказать, Смерть-герцог! Трабан Хитрожопый! — отводил душу Кирпич. —Неужто здесь на такое покупаются?