Привычка жить
Шрифт:
Программа совместила обе карты — новую и древнюю, подкорректировав погрешности, затем на пестром поле стали появляться надписи: комп давал расшифровку старых символов.
Бойцы склонились над столом, на некоторое время воцарилось молчание. С губ Кирпича сорвалось несколько фраз, не несущих какой-либо информации, просто выражаюших удивление и в некоторой мере восторг.
— Итак, посмотрим конкретнее, что мы имеем, — сказал Прошин, и его рука заскользила по экрану от одной отмеченной на нем точки к другой: — Вот Гнилая Берлога: как видите, наш герцог обосновался на бывшей энергостанции, здесь же находилась
— Это стационарные ракетные точки, системы противокосмической обороны, — сказал Прошин, не сумев скрыть довольной улыбки. — Особо засекреченные: даже в моем компе нет информации по данным обозначениям. Ибо было и остается слишком секретно. Это дает нам надежду, что они до сих пор сохранились. Ну, хотя бы одна из них.
Капитан говорил дальше, и бойцы слушали его, широко открыв глаза, навострив уши, и больше не перебивая.
Глава 10
Герцог Имранский бродил и бродил кругами по залу, истирая древний пол. Сознание его разрывалось. Всё, произошедшее за последние сутки в его замке, больше не желало складываться в стройную, пусть и с белыми пятнами, картину, а моталось в голове какими-то ободранными фрагментами — кружилось, прыгало и перемешивалось в кашу. И эта каша из образов была густо наперчена одним лишь словом — враги.
Похищение принцессы кугуаром — враги. Убитые кугуары — враги. Шериф Враньеш — бесконечные заявления о врагах. Англы с их чертовым старинным оружием — враги в квадрате, его и Лорда. Не напавшие на них мегасобаки — враги или происки врагов.
А ведь он был на волосок от смерти!
А куда записать это — словно ответ на терзающие его сомнения: «Не ставь на Лорда, Трабан!» Но кто это сказал? Враг! Если бы не Бенджам — он их всех словно загипнотизировал! — в зале бы началась стрельба, и первого, или одним из первых — герцог в этом не сомневался! — конечно же, убили бы его.
Только Бенджам оф Марин и, как это ни странно, Темный Лорд не ассоциировались в его сознании с врагами. Бенджам, что бы там ни говорил Враньеш, был отмечен Мраком, значит, он на нашей стороне, к тому же он его вчера спас. А Темный Лорд, хоть и был мерзок даже по меркам Трабана, но предлагал ему союз и реальную помощь. Надо бы с ним связаться через Глаз Охотника и рассказать об англах, но среди жрецов затесался враг, передающий всё Союзу Гамбара — врагам! И теперь придется ждать, пока Он сам заявится.
Но что делать с остальными?! Как искоренить хотя бы тех врагов, что окопались в непосредственной близости?
Да, шериф Враньеш! Он беспрестанно талдычит о врагах, что само по себе подозрительно: самый искусный враг как раз так бы и поступал, устраняя верных герцогу и отводя подозрения от себя. И, между прочим, это он чуть не спровоцировал бойню во время приема
Вот с него-то и надо начинать — решил герцог: проверить, а потом услать на поиски врагов.
Он кликнул караульных кугуаров и велел впустить в зал пару псов, а потом вызвал шерифа.
Враньеш явился бледный аж в прозелень, напряженный и с таким выражением на лице, будто в хозяйском кресле под картой Мантаны его ожидает вовсе не герцог, а сам Лорд Мрака.
Впрочем, Трабан выглядел сейчас немногим симпатичнее, и мегасобаки служили ему достойным обрамлением.
— Скажи-ка мне, Враньеш, — начал Смерть-герцог со звенящей вкрадчивостью, — что заставило тебя сделать это прилюдное заявление?
Враньеш молчал, лишь открывая и закрывая рот, как вытащенная из воды рыба.
— Почему ты не мог дождаться, пока гости отужинают и спокойно лягут спать, — продолжал герцог, — а потом уже подойти ко мне и наедине высказать мне свои подозрения? Я бы их рассмотрел, и если бы нашел обоснованными, то мы тут же решили бы проблему — быстро и безо всякого шума. И врагам не удалось бы скрыться, что они сделали, выходит, благодаря тебе. И только тебе, любезный шериф Враньеш. Не так ли?
Шериф на протяжении этой речи пошел по бледно-зеленому фону алыми пятнами, словно мегапсы уже заранее сделали свое дело, а потом только пришли охранять герцога. Казалось — ткни в него сейчас пальцем, и он рухнет, как подрубленный хвощ. Говорить в таком состоянии он явно не мог, и герцог, понимая это, продолжил, надеясь его взбодрить:
— А не специально ли ты так поступил, Враньеш? В расчете на то, что кугуары и англы перестреляют друг друга, а заодно прикончат твоего герцога? — При этих словах он сделал знак своим телохранителям.
Оба кугуара, синхронно взведя самострелы, с явным удовольствием нацелили их на Враньеша. Мегапсы тоже ощетинились и подались вперед, защелкав жалами: сейчас они чуяли не врага, полного намерением, а исходящую липким страхом дичь.
— Нет, сир, нет!!!
Ну вот у шерифа и прорезался голос. Его высочество Смерть-герцог мог и мертвого поднять из гроба, допросить, а потом засунуть обратно.
— Вы приказали мне удалиться, но я не мог оставить вас среди врагов! — быстро говорил, почти выкрикивал Враньеш. — И тогда я выступил… Я готов был заслонить вас своим телом!
— Ах, вот в чем дело. Значит, это меня ты искал за креслом? То есть нечаянно заслонился моим телом, ведь я был в этом кресле, мой храбрый шериф Враньеш. Я был в нем, — повторил герцог, разведя руками, как бы призывая всех присутствующих в свидетели.
Глаза шерифа заметались, наливаясь предсмертным ужасом, и наткнулись на псов.
— Во всём виноваты собаки! — заявил он. — Они в тот момент бросились ко мне! И я…
— Ах, да, — ухмыльнулся герцог, — ты же рвался в бой! А собаки, конечно, не знали, что ты хочешь сражаться за меня.
— Да, именно так, сир! — с жаром отчаяния подхватил подсказку шериф. — И поэтому я вынужден был отступить… за ваше кресло, чего не прощу себе до конца жизни! Лучше бы меня тогда разорвали псы, чем пала тень вашего подозрения!..
Глаза шерифа увлажнились, причем не притворно: он в самом деле предпочел бы псов перспективе попасть на ужин к Лорду.