Привычки: лучшая версия тебя
Шрифт:
Сорока минут бега вполне хватало, чтобы в памяти воскресли образы из самых разных точек мира. Мира в смысле земного шара – стран, где ей удалось побывать, и в смысле ее собственного, Внутреннего Земного Шара, который она с удовольствием и любопытством обживала по своим законам и правилам. Даже оказавшись в больнице с двумя детьми, Виктория умудрилась не сойти с ума и продолжала следовать собственным законам освоения пространства, вопреки выглядящей театром абсурда действительности.
«Подумаю об этом завтра», – одернула себя Фейсман словами Скарлетт О’Хара, улыбнувшись двум рыжим уткам, единственной компании в ее прогулке. Людей на улице не было: они – кто послушно,
Виктория не была исключением, но воздух и пробежки были единственным способом наладить дыхание после больничного бокса. Сто метров от дома (ну ладно, чуть больше), и ни к кому не подходить: дистанция, дистанция и еще раз дистанция. Вроде ничего не нарушала.
Да, что такое карантин, Фейсман знала не понаслышке: она была среди первых ласточек, столкнувшихся с этим понятием в марте 2020 года.
Началось с того, что у их семьи была запланирована поездка на горнолыжный курорт. Новогодние каникулы провели в Москве и решили наверстать в конце февраля – отправиться во Францию и от души покататься, пока снег в горах не растаял.
All inclusive [1] , задекларированный французской курортной сетью Club Med, сначала насторожил: неужели и здесь «турецкий след»?… Неужели снова тарелки, переполненные всевозможной едой, и возвращение домой с привесом как минимум в пять килограммов?…
1
Все включено (пер. с англ.).
Но нет, французский формат предполагал полное включение в ЗОЖ: лыжная школа, апре-ски [2] , спортзал и множество других живых секций. При всех активностях не обходилось без изысканной кухни, которую в тех краях называют просто «гурмэ».
По ощущениям и плану Виктории, поездка должна была стать одной из тех, о которых мечтают.
Во-первых, удалось собраться всей семьей, что случается редко. Во-вторых, отпуск пришелся точно на период детских весенних каникул, что уже убивает двух зайцев одним выстрелом. В-третьих, для Фейсман это была первая поездка во французские Альпы, и она с таким трепетом готовилась, что была уверена: на этот раз сможет проконтролировать все происходящее, и пресловутые высокие горы принесут только радость и счастье.
2
После лыж (фр.) – отдых после катания на лыжах.
Последняя масштабная запоминающаяся горнолыжная поездка в швейцарский Зас-Фе [3] произошла десять лет назад и так сильно изменила жизнь Виктории, что та поневоле готовилась к каким-то головокружительным ощущениям, но теперь только позитивного характера.
«Уж на этот-то раз я все учла», – уверяла себя Фейсман, мысленно пережив каждую минуту долгожданного путешествия.
В тот злополучный день, 11 января 2010 года, вернувшись из Женевы, она решила сразу из аэропорта поехать в салон красоты: почистить перышки и привести себя в порядок перед рабочей неделей.
3
Saas-Fee – один из известнейших горнолыжных курортов Швейцарии.
На обычном пешеходном переходе перед Банным переулком на проспекте Мира ее сбил пьяный водитель.
Потом были суд и отказ подсудимого от выплат. Он даже не позвонил извиниться за содеянное. Всю жизнь Виктория старалась держаться от таких людей подальше. Но столкнуться пришлось – и вот она с четырьмя переломами в голени лежит в аппарате Илизарова с семнадцатью спицами.
Что оставалось делать, когда привычный темп жизни вдруг взял и встал на паузу на целых шесть месяцев?… Думать.
Это были полгода переосмысления всего происходящего. Это было время выхода из большого бизнеса и нач'aла личных больших перемен в жизни.
На сей раз, спустя десять лет, вылет был запланирован в Гренобль, что на юго-востоке Франции. Это небольшой, но очень «умный» город со своей университетской средой – вот, пожалуй, и все, что было известно Фейсман о Гренобле еще со времен обучения на географическом факультете МГУ. Недавно журнал Forbes дополнил ее познания, признав инновационный Гренобль одним из мировых лидеров для студенческой жизни.
Все еще никак не закончится завтрак в бизнес-зале Шереметьево. Семейство в празднично-приподнятом настроении. Хочется неторопливо растягивать каждую секунду предвкушения отдыха.
Не спеша сходили помыть руки, не спеша собрали игрушки восьмимесячного сына. Потом – еще по стаканчику апельсинового сока… и, наконец, вальяжным шагом направились к самолету.
Настолько вальяжным, что, дойдя до самолета, обнаружили закрытые двери, а на экране табло след от их рейса уже успел простыть.
Фейсман, казня себя на чем свет стоит, умоляет сотрудников Аэрофлота пустить их семью в самолет. Но все тщетно: «Нам очень жаль, но багаж уже снят, невозможно задержать рейс, самолет улетит без вас».
На глазах навернулись слезы, и Виктория поняла, что поездка уже накрылась, впереди суета и одни неприятности. Слезы льются рекой, и она, охваченная ужасом от перспективы, опускается на ближайшую скамейку, чтобы порыдать от души.
Когда же она плакала в последний раз, да еще у всех на виду?… Ах да, как раз десять лет назад, после аварии. Она орала на весь проспект Мира, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры для ноги, вставала и падала вниз на серую снежную кашу. И никак не могла поверить, что это происходит с ней. Физическая опора, всегда казавшаяся ей настолько само собой разумеющимся понятием, что и внимания обращать не стоит, в этот момент стала критически необходимой. Виктория никак не могла встать на правую ногу, так как не чувствовала опоры. Она не могла решить здесь и сейчас простую задачу – найти опору. Даже элементарно прикоснуться к ноге не могла, цепенея от мысли, что сделает только хуже. В шоковом полусне она набрала номер брата, чтобы тот вызвал «скорую»…
Для чего подсознание выбросило ее из реальности в события десятилетней давности? Ведь в данную минуту в аэропорту ни с кем ничего не случилось, со здоровьем у всех полный порядок. Кажется, произошло что-то более глубокое… на этот раз не физическое, а еще серьезнее – рушится поездка мечты.
От осознания горькой правды в душе появляется глубокая рана, по уровню боли не слабее (а может, и сильнее), чем перелом голени в четырех местах. Душевная рана сначала наполняет голову в физическом смысле, потом опускается к груди и, наконец, в виде холодной дрожи оседает в стопах. Внутренний Земной Шар сжимается до размера горошины и вот-вот провалится в огромную черную дыру обиды. Превратившись в одну большую рану, такую жалкую и влажную от обилия слез, Фейсман почувствовала себя беззащитной маленькой девочкой.