Привычное дело. Рассказы
Шрифт:
– Слыхал новость, Петро Григорьевич? – спросил председатель директора. – Звонили из району, вчерась вышел указ Калинина о введении погонов!
– Ничего себе! Не пуля? –
– Нет, правда, на днях указ будет в газете. А ты, Миша, можешь идти в школу, исправляй свои двойки...
– Как бы еще больше не накопил! – засмеялся директор.
Председатель сельсовета вдруг изменился в лице;
– Нет, Миша, постой... Ты Лаврухин? И мать у тебя Лаврухина?
Мишка кивнул.
– Снеси-ка матери вот эти данные... И подал Мишке какую-то бумажку в открытом конверте.
И директор школы отпустил Мишку домой.
– Не пропускай, Лаврухин! Не делай прогулов...
– Эх, да какие там у него прогулы, – крякнул председатель сельсовета. – Парень на лесопункт ездил. Там он кубатуру гонил...
Мишка с гордостью выскочил на улицу. Не заходя в школу и медпункт, заспешил домой. В перелеске на середине дороги он ощупал «данные»,
Мишка Лаврухин выволок из кармана пиджачишка сельсоветские данные. Прочитал: «Лаврухиной Авдотье Ивановне. Сообщаем вам, что ваш муж Лаврухин Дмитрий Михайлович, проявив мужество при выполнении боевого задания, погиб в бою 18 ноября 42 года».
У Мишки потемнело в глазах. Он еще раз прочитал бумагу. «Тятя!» – в ужасе крикнул Мишка и побежал по дороге. Он бежал, словно куда-то не успевал, словно от этой спешки зависело все на земле. Больше он ничего не запомнил, он рыдал, размазывая по лицу слезы и сопли, крещенский мороз прихватывал эти горячие слезы, глушил горькие Мишкины всхлипы. Никто не услышал эти всхлипы отчаяния. Услышали один придорожные ольхи, убранные седым инеем, да еще белые от снега березы, да темные елочки, что прятались под березами. Да еще ворона, сидящая на стожке.